Вне протяжения

– Они же нас не знают, как и мы их…. – резонно заметил Станислав, с сожалением отступив на полшага.

Дальше они двинулись, тесно обнявшись, только сумка с ремнём через плечо Веткина настырно тыкала в спину, словно пыталась разъединить их с каждым шагом, и он немедленно перекинул вовсе не тяжёлую ношу на другую сторону.

«Не каждый вопрос заслуживает ответа»⁷

Без пяти минут одиннадцать Стас уже находился в прокуратуре. Недалеко от нужного кабинета коридор заканчивался небольшим аппендиксом. У стены тупикового образования за выкрашенным зелёной защитной краской столом пыхтел над листами бумаги краснолицый упитанный брюнет с авторучкой. Заметив интерес новоприбывшего к номеру на двери, мужчина поспешил заверить, что он туда самый первый. Стас недоумённо пожал плечами, и здесь очередь, пусть и небольшая, в любом случае он явился вовремя, как назначено.

От нечего делать прошёлся по коридору мимо остеклённого стенда с цветными типографскими портретами героев Советского Союза, выполнявших в Афганистане интернациональный долг. На фоне обветренных мужественных лиц в стекле отразилось его собственное – более мелкое, но живое и вовсе не спокойное, а потому особо не внушавшее доверия, в отличие от надёжных суровых афганцев. Когда повернул назад, писатель неведомо чего сложил листки в кожаную папку и с видом прыгающего в холодную воду прошмыгнул в кабинет. Стас дождался по своим «Командирским» ровно одиннадцати ноль-ноль и без стука заглянул за дверь с тридцать шестым номером.

Сбоку от механической пишущей машинки c уверенным видом восседала светловолосая женщина лет тридцати пяти-сорока, судя по прокурорской форме – хозяйка кабинета. Предыдущий посетитель успел разложить перед нею на столе пасьянс из бумаг и теперь тщетно пытался разобраться в содержании собственных записей.

– Извините, здравствуйте, мне было назначено…

– Веткин? Подождите в коридоре … Я скоро освобожусь.

Стас выругался в сердцах про себя и прикрыл дверь. Снова мимо стенда героев по коридору к выходу. А может, уйти отсюда вообще? Да нет, что за малодушие! От него не отстанут, ещё и не факт, что из этого заведения так просто выбраться. Лучше сразу во всём разобраться. Скорее всего, они лишь хотят что-то выяснить. Может, очередная жалоба вечно недовольных родственников больных? Захотелось курить, но надо выдержать силу воли, да и обидно было бы – десять лет истекает, как он переборол пагубную привычку, приобретённую в школе.

Станислав начинал закипать, в самом деле, что же это такое? После ночного дежурства вместо положенного отдыха ему приходится болтаться в коридоре районной прокуратуры в полном неведении, пока какая-то там помощница прокурора не соблаговолит уделить ему внимание! Что он, преступник какой? Он, спасший жизни не одному десятку, а, может быть, и сотням людей! Уж очень это походило на издевательство. Глубоко вздохнул, затем ещё раз и постарался думать совершенно о постороннем, хотя бы про те невозмутимые лица на стенде.

Когда он бессчётный раз миновал ряды защитников Афганистана, тот же, но уже сильно вспотевший краснолицый выскочил из тридцать шестой комнаты и ринулся к зелёному столу, с ходу снова раскладывая на крышке хитрую комбинацию исписанных листов. Стас не выдержал и решительно толкнул дверь. Помощник прокурора Савицкая красила губы, держа в одной руке маленькое округлое зеркальце, не отходя от станка, так сказать… При внезапном вторжении на её лице отразилась лёгкая досада:

– А… это опять вы? Можете подождать здесь. Садитесь, сейчас мы закончим с мастером торговых дел, – она подвигала губами, равномерно размазывая помаду. – И займёмся вами, – тотчас смилостивилась блондинка, упреждая попытку Веткина открыть рот.

Опять появился черноволосый, не обращая внимания на постороннего, принялся настырно подсовывать Савицкой свои листы. Он сопровождал попытки торопливыми сумбурными пояснениями, пурпурная оттенком кожа лица блестела от мелких бисерин пота, мокрые колечки волос, тронутые сединой, липли ко лбу.

Хозяйка кабинета и положения отвечала с пренебрежением, на лице её застыло брезгливое выражение. С каждым произносимым словом суетливость гражданина возрастала, словно его поджаривали на вертеле, капли пота зримо укрупнялись, а кожа лица угрожающе багровела. Его хаотичные телодвижения наводили нга мысль, будто своими замечаниями помощник прокурора забивает в мужчину раскалённые гвозди, причём делает это с видимым удовольствием. Тот ещё наивно надеялся на что-то и продолжал несвязный лепет, напоминая муху, барахтающуюся в клейкой сети паука, но в то же время сохранял манеру нагловато держаться.