Вне себя

«Ты ещё упоминал древнерусские понятии Яви, Нави и…»

«Иди обедай, нам ещё о многом предстоит беседовать. И будь осторожен, Охотники не дремлют. Держись за Дана Саблина, это твой единственный гарант безопасности в мире. Была бы с тобой Устя, я бы переживал меньше».

«Надоел со своей Устей. Последний вопрос: чем ты занимаешься в своей реальности? Где работаешь?»

«В лаборатории метаматериалов, рассчитываю всякие экзотические штуки. Суперлипучки – геккоиды, к примеру, сверхтвёрдую броню, неизнашиваемую резину. Только что вернулся с космодрома в Плесецке, там испытывают ракету со специальным покрытием, поглощающим и преобразовывающим отражённый сигнал радара. Ракета становится практически невидимой. Ну, пока, до связи».

Голова опустела, будто из неё вынули батарейку. Ощущение было именно таким. Пси-облако «души» Прохора-11 покинуло сознание Прохора-2, породив импульс сожаления. Хотелось говорить с «родичем» и дальше, узнавать новое, постигать неизведанное, как он выразился, тяга к этому была заложена и в психику Прохора. Однако замечание «брата» о нём – «ни рыба ни мясо» – зацепило, разозлило, испортило настроение, и Прохор никак не мог избавиться от горечи во рту, будто съел что-то невкусное.

«Ладно, братец, – подумал он с угрозой, – разберёмся, кто из нас рыба, а кто мясо!»

Обед уже практически закончился, когда он присоединился к коллективу. Выпил чашку кофе, отвечая на колкие шуточки и балагурство коллег, надеясь, что выглядит как обычно, снова уединился в модуле, заявив, что решает пришедшую на ум задачу. В принципе это заявление было недалеко от истины.

Вывел в объём дисплея свой вертолёт.

И вдруг спонтанно набрал номер мобильного Усти:

– Привет, ты где?

– Проша? – удивилась и тут же забеспокоилась девушка, изображение которой появилось в объёме связи. – Что случилось?

– Всё нормально, – улыбнулся Прохор. – Соскучился. Как ты там устроилась?

– Ты позвонил мне… чтобы узнать… как я устроилась?!

– Да, а что тут такого?

– Ты никогда не интересовался моей жизнью!

– Прости, я конченый эгоист, – огорчился он.

– С ума сойти можно! У тебя действительно всё в порядке?

– С головой? Нет, – пошутил он, решив не извещать подругу о визите «брата-близнеца» из одиннадцатой числовой формации. – Ты долго будешь соревноваться?

– До пятого июля.

– Если мне дадут отпуск, я прилечу к тебе, не возражаешь?

Наступила пауза.

Прохор вгляделся в округлившиеся глаза Усти, полные недоверия и удивления, засмеялся.

– Язык проглотила?

– Ты… серьёзно? – с придыханием спросила девушка.

– Вполне, давно не болел за тебя, хотя сама знаешь, я не люблю этот вид спорта.

Устинья зажмурилась, потрясла головой.

Крохотный видеообъём айкома не позволял видеть все нюансы переживаний, отразившиеся на её лице, но она была действительно ошеломлена.

– Приезжай… если надумаешь.

– Жди, вечером перезвоню.

Он выключил телефон, посидел задумчиво за столом, удивляясь собственному решению, но образ Усти притягивал, волновал и радовал, и почему-то очень хотелось её обнять.

Снова объявился вездесущий Прыщик.

– Хочешь посмотреть на иконостас?

– На кого?

– Я вывел на панель девчонок, есть просто закачаешься экземпляры!

– А-а… нет, не хочу.

– Смотри, пожалеешь. Кстати, ты обещал дать лекцию по числонавтике.

Костя убежал.

Прохор ещё какое-то время изучал корпус вертолёта в растворе дисплея, созданный программой из цифр, затем решительно выключил компьютер и направился к начальнику.

У Рельсина в кабинете сидели посетители, мужчина и мальчик лет десяти.

– Чего тебе? – недовольно оторвался он от беседы.

– Извините, Марк Ермолаевич, мне нездоровится, можно уйти?

– Работу закончил?

– Можете посмотреть.

– Хорошо, если не в силах досидеть до конца рабочего дня, то иди.

– Спасибо.

– Позвони вечером.

– Безусловно. – Прохор закрыл дверь и с облегчением вздохнул.

Несмотря на любовь к либерализму, Рельсин был жёстким руководителем и редко баловал своих подчинённых.

Мимо модуля Прыщика Прохор пробрался крадучись, на цыпочках. Не хотелось объяснять ему, что случилось.

Закупив в магазине продуктов на пару дней: хлеб, кефир, молоко, сметану, яйца, овощи и фрукты – бананы, Прохор расположился дома в гостиной и приник к компьютеру, кликнув в Интернете слово «формология».

Сведений о науке в Сети оказалось не много. Ею занимались всего два коллектива энтузиастов: один в Харькове, второй в столице Дании, Копенгагене.

Харьковчане ещё в начале века издали монографию по формологии под названием: «Введение в формологию. Преобладание структур микро– и макромира», и несколько брошюр с информацией о центре исследования пси-феноменов «Апофеоз».

Датчане пошли дальше, назвав своё учение «Теорией формологического развития Вселенной», разместили в Сети расчёты и постулаты учения, но и они не опубликовали достаточного количества сведений о формологии и о своих успехах.

Из прочитанного Прохор уяснил главное.

Первое: формология объединяла миры чисел и миры форм. Причём объединяла в таком неожиданном ракурсе, о каком Прохор как математик и не догадывался.

Второе: форма объектов натурально определяла особенности состояния материи.