Вне времен

Сегодня вечером я снова вернулся в тот сон о циклопическом каменном городе огромных угловых пирамид и высоких пилонов, и к видению странных, приземистых, одетых в одежды с капюшонами жрецов, проводящих некий жуткий обряд… луна привлекла мое внимание… она была ужасно огромной, и ее сияющее лицо, что было странно, не было отмечено многими кратерами, которые мы можем наблюдать в наши дни… это заставило меня задуматься (во сне), возможно, это было видение какой-то отдаленной, докембрийской эпохи — и именно тогда ужасная летающая тварь пересекла серебряное лицо полной луны, у нее были ребристые перепончатые крылья и отвратительный удлиненный клюв или хобот — несомненно, это был живой птеранодон далеких мезозойских небес!

* * *

(Возможно 3-й или 4-й сон)

Я нахожусь в огромном здании из монолитного камня, блоки, возможно, размером шестьдесят или семьдесят футов… это колоссальный зал, окруженный чудовищными огромными колоннами, как гипостильный зал в Карнаке… и, как колоннады Карнака, столбы покрыты странными знаками на каком-то неизвестном, конечно же, не человеческом языке.

Я приблизился к большому алтарю, который расходился лучами, как морская звезда, с выдолбленным углублением в центре, наполненным красной жидкостью (кровью?). Я обратил внимание на обширный барельеф, вырезанный на стене за этим любопытным звездным алтарем, и, дрожа от неземного и охлаждающего мозг ужаса, я признал в нем жуткий образ той первобытной нефритовой статуэтки из вод у Понапе, но в десять тысяч раз более огромный и изображенный с почти фотографической четкостью — о, мой бог! Внезапная мысль захватила меня: это похоже на портрет, сделанный с живой модели… я проснулся, громко крича, мое горло саднило, рядом стояла моя домработница, вцепившаяся в мою одежду на груди, и спрашивала меня, здоров ли я. Что ж? Я едва ли знаю… такие сны, как этот, не могут возникнуть в моем сознании… если только, их не поместил туда Другой!

* * *

(Сон 4-й, возможно 3-й)

Следующей ночью я обнаружил, что приближаюсь к огромному монолитному храму на самой вершине огромной горы. Снова вокруг была ночь, и злая, болезненная луна спускалась вниз сквозь густой клубящийся туман… люди были рядом со мной, когда я поднимался вверх — рыдающие, стоящие на коленях, сжавшиеся. Хотя они были не совсем людьми — низкорослые, сгорбленные, человекообразные, с гораздо большим количеством волос на теле, чем сегодня считается нормальным, больше похоже на звериную шкуру. Они отдаленно напоминали азиатов — лимонно-желтая кожа, прищуренные черные глаза, выдающиеся челюсти и тяжелые хребты бровей.

Поклоняющиеся стремились предотвратить какую-то надвигающуюся гибель или кару, возможно, природного характера; и когда я двигался вверх по длинному склону (покрытому, как я заметил, тем, что выглядит как хвойные деревья юрского периода!), земля дрожала под моими ногами и гром рычал в туманном небе… внезапно линия черных гор на горизонте исторгла огонь, еще и еще раз! Цепь вулканов, друг за другом выбрасывала вверх пламя, как ряд свечей, зажженные невидимой рукой! Люди вокруг меня — или недочеловеки — исторгли в стонах какую-то адскую, хрюкающую литанию: «Идх-йаа, Йхтогта, Ктулху, Нуг…».

Вдруг щель разверзлась в земле у моих ног — невероятно глубокая, черная, как сама яма? Она быстро стала наполняться булькающей слизью, а сгорбленные и стонущие поклонники сжались в безымянном ужасе от огромного, мокрого, блестящего, белого, мясистого, червеподобного… — я не могу этого вынести; я заставляю себя проснуться…

* * *

(Сон 5-й)

В этом сне я медленно опускался через расположенные друг за другом уровни зеленого света, который становился все более тусклым; словно я погружался (или втягивался?) в глубины океана. Ощущение холодной влажной тьмы, давящей на меня, было удушающим, угнетающим… затем я плыл над холмистой равниной, покрытой гладкой черной грязью. Она утопала в темно-зеленом мраке, и мало что было видно… после я приблизился к поистине огромному кратеру или пропасти в дне океана… Я скольжу через край и медленно спускаюсь, это длится очень долго… кратер, кажется, на много миль уходит в глубину… последние следы изумрудного света медленно исчезают в полной и ужасной черноте.

Когда, наконец, я добрался до дна великой впадины, я почему-то снова обрел возможность видеть — я думаю, что маслянистый ил, покрывающий дно кратера, тускло фосфоресцировал в процессе распада или радиации… затем я приблизился к огромной насыпи в центре кратера… она начала постепенно проявляться из непроницаемого мрака… это было какое-то сооружение, но человеческие руки не касались этих циклопических каменных блоков и рядов усеченных колонн… это Храм, о котором я грезил, и грезил, и грезил раньше! Это Дом Зот-Оммога — о, Христос, спаси меня — этот тошнотворный свет! Этот мрачный свет, который изливается от Старшего Знака на двери… Нет, черт тебя подери, я не буду трогать его… передвигать… освобождать… — я должен ПРОСНУТЬСЯ…

* * *

(Сон 6-й или 7-й)