Вне времени

Бормоча затверженное наизусть заклятье, я отпила девять глотков зелья, с нужными словами, обернувшись лицом на запад. Тело отяжелело, а сознание впсорхнуло летучей мышью, выбирая жертву. Находясь под действием этих старинных чар, я видела мир снов — как хрустальные шары гадалки, парящие в пространстве, заполненные странными видениями. Вокруг меня находились миры снов моих однокурсников… вроде бы.

— Мать моя женщина, папа космонавт! — простонала я, осознав глубину собственной глупости. Я что, ожидала, что в мире снов будут стоять указатели с надписью: "К Алхасту — туда"? А тыкаться наугад… В универе около двухсот студентов, плюс преподы, к которым лучше не соваться.

— Поптыаемся мыслить здраво.

— Как, прости? — хихикнула Алиса, балансируя на одном из шаров. — Лучше вообще не мысли, это у тебя профессиональнее получается.

Я совершенно искренне поблагодарила свое альтер-эго и нырнула в сон. Принадлежавший, судя по всему, Инелен.

Не знаю, что уж там я ожидала увидеть, но реальность… не-реальность… превзошла самые смелые ожидания, даже учитывая то, что наша эльфийка была далека от неземного идеала, нарисованного оксфордским профессором. Тяжелые волны благовоний, пряные, багряные в отсветах алого шелка, кружили голову. Я снова приняла свою человеческую форму, сделала шаг вперед и грохнулась, запутываясь в занавесях. А подать мне сюда ушастую, которая наряжает своих гостей в такие одежды! Подчиняясь законам её сна, я была облечена — обречена лучше подойдет — в широченные шаровары, нечто вроде верха от купальника и кучи побрякушек. Они, сволочи, были тяжелыми и звенели при каждом движении, как стадо коров на водопое.

— Лаэли? — в просвете между тканями и карнизом, рухнувшем на голову, появилось недоумевающее лицо эльфийки. — Почему ты здесь?

— Сначала баньку истопи, гостью накорми, а потом спрашивай… ой-ой, — пожаловалась я, потирая разбитый локоть.

— Бани нет, — серьезно ответила эльфийка. У них с Алхастом это семейное — припадки восприятия всех слов буквально. — Накормить могу. Пойдем.

У меня были дела и поважнее, но так хотелось узнать, чем угощается дитя лесов… Я скинула с себя половину украшений и последовала за однокурсницей. Она была одета так же, и, видимо, вполне уютно чувствовала себя в лабиринте цветных занавесей — бархатных, шелковых, с узорами, вышитыми золотой нитью и жемчугом. Занавески колыхались легким ветром, слышалась тихая музыка.

— Красиво. Только тебе не очень подходит.

— Ты так думаешь? — улыбнулась девушка, обернувшись через плечо. — Мы так мало знаем о тех, с которыми идем по жизни. Я даже не решаюсь вообразить, какие сны снятся тебе, Лаэли… Добро пожаловать.

Круглое помещение, укрытое куполом звездного неба. Инелен легла на низкую кушетку, изящно облокотившись на одну руку.

— Гении эпохи Возрождения подрались бы за право писать твой портрет, — я села на ковер, скрестив ноги.

Девушка хлопнула в ладоши, и тотчас же колыхнулась темно-синяя ткань: вошел юноша, несущий блюдо с фруктами. Разглядев его лицо в неверном свете свечей и лампад, я только беспомощно покачала головой. Аристократичный вампир вряд ли бы оценил подобный образ.

— А что? — защищаясь, эльфийка вздернула подбородок. — Вот если это был кто-то другой, у Габриеля был бы повод для беспокойства, а так…

Потом у меня появились еще причины качать головой: две полуобнаженные причины, внесшие вино и бокалы…. и все — Габриели. Тихонько кашлянула, привлекая внимание ушастой госпожи, котоаря с благосклонностью взирала на своих клонированных слуг. Разобрать бы её по Фрейду…

— Инелен, я к тебе вообще-то по делу. Не могла бы ты проводить меня к Алхасту?

— А-а-а, — протянула девушка, подмигивая. — Так вот, зачем… Прости, но я понятия не имею, как ходить по снам.

— Но он же твой брат. Может, как-нибудь связаться?

Она рассеяно нахмурилась, потом пожала плечами — нет, вряд ли сейчас её интересует судьба брата. Пришлось откланяться и уйти, сочувственно похлопав "Габриеля" по плечу.

Седующий сон, который я, отчаявшись, выбрала в качестве переходного пункта, был темным. Под ногами было что-то гладкое, черное — камень, отполированный до того, что я скользила по нему.

— Тук-тук, — тихонько сказала, надеясь, что появится создатель сна, а вместе с ним — и толика света.

И правда — впереди зажегся огонь, мерцавший, будто его заслоняли качающиеся ветви деревьев. Я поторопилась к нему, цокая каблуками. Каблуками? Ну-ну.

— Зеркальца не найдется? — поинтересовалась у фигуры, сидящей ко мне спиной в высоком кресле.

— Сколько угодно, — он махнул рукой в сторону, и тогда я увидела, что загораживало свет голой лампочки, болтающейся в пустоте. Это были зеркала — всевозможных размеров, в различных рамах, парящие вокруг по странным траекториям. Всё это, во вселенской холодной черноте, создавало неуютный и пугающий образ… но я попыталсь придать своему голову бодрое звучание.

— Симпатично. Хотя, конечно, не Юдашкин.