Вне времени, вне игры

– Мы с вами почти коллеги, – улыбнулась Кононова. Она с самого начала нащупала верный тон в разговоре с соотечественницей – доброжелательный. Хотя Галина Яковлевна другого тона и не заслуживала. – Я программист, закончила ВМК. Поэтому в биологии с химией тоже не сильна.

– Как и я. В общем, о наших исследованиях в «Гелиосе» могу рассказать только в силу своей компетенции. Теми словами, как мой босс тогдашний, Лихолетов, всяким денежным мешкам рассказывал, когда они у нас появлялись. Они ведь тоже не биологи, не химики. А олигархи у нас бывали нередко, и нашему руководителю как-то удавалось их убеждать. И они в итоге нам денег давали и средства вкладывали немаленькие. Я давала Лихолетову подписку о неразглашении, однако пятнадцать с лишним лет прошло, никакие подписки столько не действуют. Да и тем, о ком я рассказываю, думаю, давно все равно: замешаны они в наших исследованиях или нет. А я их всех помню: и Борис Б-ий у нас бывал, и Михаил Х-ий, и Александр С-ий, и Владимир В-в… Я переговоры обычно записывала – все, кроме научных и технических подробностей нашей работы. Выходили олигархи от Лихолетова очень воодушевленные, а потом нам от них платежки поступали, на сотни миллионов рублей…

– А Корюкина Николая Павловича помните?

– И его помню. О, этот самый мутный был из всех. Денег давал меньше других. Но если считать в абсолютных величинах, то жертвовал, конечно, изрядно. И по двадцать, тридцать миллионов перечислял. И часто привозил наличные – в буквальном смысле чемоданами. Он, помню, определенным образом со спортом был связан.

– Вы помните совершенно правильно. А сейчас, скажу вам по секрету, Корюкин проходит обвиняемым по делу об убийстве.

– Нисколько вы меня не удивили. Человек он был, повторяю, крайне неприятный. Я бы с таким работать не стала. Но мой шеф Лихолетов полагал, к сожалению, что деньги не пахнут.

– Чем ваша компания занималась, расскажете своими словами?

– Лихолетов создал «Гелиос-М» еще в конце восьмидесятых. Я с ним работала начиная с девяностого года. Первая «Ге-» в названии означала «генетику», второй слог, «ли-» – Лихолетов. Третий, «-ос» – еще один его друг, Остальский, талантливейший человек, с которым мой босс разругался в девяносто втором как раз по поводу этичности исследований. Когда я пришла в компанию, полным ходом велись эксперименты. Как положено у биологов-генетиков, сначала на дрозофилах, потом на собаках, затем на обезьянках. И к середине девяностых мои руководители накопили очень большой материал, а в некоторых направлениях оказались впереди всех в мире. Они были крайне талантливые, амбициозные и трудолюбивые люди. Могли из лаборатории сутками не выходить. У моего непосредственного начальника, Лихолетова, к тому же оказались прекрасные способности к саморекламе и, как тогда стали говорить, пиару. Он сумел выйти на самых богатых людей страны и получить от них прекрасное финансирование. Короче говоря, в середине девяностых они перешли к опытам на людях.

– На людях? Поразительно! Но ведь любые генетические эксперименты на людях, насколько я знаю, запрещены.