Вне закона

А если им кто-то подскажет… опа, опа, опять накатывает… но мы тему развивать не будем, мы вот так, чуток подумали — и назад, за алкогольную завесу в мозгу спрятались.

Ночью пришли по подсказке, «для оживления сюжета», так? Так. Ну, если верить, но думаю, что верить стоит, потому что нечто подобное я и заподозрил в какой-то момент, просто из-за вот этой самой головной боли, похожей на заряд динамита в черепе, я сам с собой об этом не говорил, а теперь уже деваться некуда, прорвало плотину, и теперь говорю.

Все, что происходило со мной все это время, само по себе произойти не могло. Это сценарий.

Интересно, а сценаристы уже раскусили что я их раскусил?

Как они за мной следят вообще?

Стоп…

Стоп… никто ни за кем не следит, у нас все хорошо, не надо всего вот этого… Да и какая разница?

Надо понять главное: проблемы будут появляться тогда, когда события достигают точки высшего драматизма. Ночное нападение в борделе должно было состояться просто потому, что это круто! По правилам писания сценария. Зритель любит когда круто.

Зритель…

Черт! Как будто пальцами кто-то глаза вдавливает в череп. Рывком к столу, к водке, что еще плещется в бутылке, и прямо из горла, глоток за глотком, потоком в бунтующий желудок.

И отвалился, упал прямо на пол, пытаясь удержать в себе рвущуюся наружу водку.

Какая же это мерзость! Никогда больше!

Зрители, мля…

Что-то я помню, вроде…

И отрубился.

Запах нашатыря прямо в носу. Замотал головой, выматерился, открыл глаза. Лежу в кровати, рядом сидит какой-то мужик зверовидного типа, с бородищей, брови лохматые, нос крючком, плечи как комод размахом. В пальцах, каждый из которых с сардельку толщиной, держит ватку, от которой нашатырем и прет.

— Ты ожил? — вопрос.

Это не мужик спросил, это знакомый женский голос. На него я и повернулся.

Сули. Одета непривычно скромно, по-дорожному, да еще и вооружена, кобура на бедре. Откуда здесь Сули?

— Ты как здесь очутилась? Я сколько был в отключке?

— Не знаю. Несколько часов, наверное. Может меньше. Мы тебя здесь нашли.

Я вопросительно посмотрел на мужика с бородой.

— Это Эль Брухо, он мой друг, — пояснила она.

Эль Брухо. Ведьмак в переводе. Вообще похож, колоритный такой персонаж.

— Нас смотрят? — спросил я ее, тут же ощутив лезвие внутри черепной коробки, которое попыталось поковыряться в мозгу.

— Нет, — по-простому ответила она. — Ты же в случайном номере оказался, тут не подсмотришь. И не подслушаешь.

— Почему ты здесь?

— Неважно. Я с утра приехала. А Хуан, — она кивнула на Эль Брухо, — живет здесь.

— Зачем ты приехала?

— Теперь уже не важно, — усмехнулась она, поднялась со стула и подошла к кровати. — Хуан тебе поможет, — она села у меня в ногах. — Он здесь за доктора, нетрадиционного такого, — она снова усмехнулась, — но может еще кое-что. Он тебе поможет, — повторила она.

— С чем поможет?

— С этим, — она наклонилась и, вытянув руку, слегка постучала мне пальцем по лбу. — А то неизвестно чем все закончится. — Я пойду, мне надо кое-что сделать. Хуан останется с тобой пока я не вернусь.

Она встала и быстро вышла из комнаты, словно для того, чтобы я ничего не успел спросить.

И что мне делать? Довериться Хуану? Или погнать его отсюда, потому что Сули — она ведь тоже часть игры. И это все может быть частью игры. Но вот дикая боль, возникающая в голове при одной лишь мысли — это не игра. Пусть помогает, если может, потому что хуже уже точно не будет.

Эль Брухо между тем выкладывал какие-то мелкие предметы из кожаной сумки, висевшей у него на плече. Ни на какого целителя он внешне похож не был, скорей на бандита. И вооружен неплохо, ножом и револьвером. Но вот поди же ты.

— Сколько ты весишь? — спросил он меня по-английски, но с заметным испанским акцентом.

— Около ста.

Он кивнул, открыл какой-то флакончик и высыпал себе на ладонь маленькую горку серых шариков, а затем начал их быстро считать, откидывая в сторону лезвием маленького ножа. Лишнее ссыпал обратно во флакон.

— Попробуй просто рассосать, — сказал он мне, высыпая шарики прямо в мой открытый рот. — Они сладкие, на сахаре.

Да, сладкие, точно. Есть какой-то привкус, но совсем слабый. И растворяются довольно быстро.

Хуан между тем взял в руку деревянную табличку, на которой был выжжен китайский или какой там еще может быть иероглиф, точнее — два рядом расположенных иероглифа.

— Это что? — спросил я.

— Пожелание долголетия на японском, — усмехнулся Хуан. — Это неважно, нужен какой-то рисунок, который не повторится случайным образом. Никакой мистики. Как себя чувствуешь?

Я прислушался к ощущениям. Пока ничего, вроде. Так и сказал.

— Минут через десять могут появиться ощущения легких судорог в лице, тогда пора начинать, — пояснил он. — Следи за своим состоянием, почувствуешь что немного как бы дергает — скажи. И пока просто смотри на табличку, разглядывай, рассматривай, все будет нормально, фирма гарантирует. Вопросы не задавай, тебе Сули все расскажет потом. Вопросы отвлекают.