Внебрачный ребенок

Не знаю, как сдерживался столько дней, но сейчас у меня дрожали руки, как у подростка впервые прикасавшегося к любимой девочке. Я шумно и тяжело дышал, сжимал ее хрупкие плечи, словно боялся, что Полина рассеется, как мираж.

На секунду я остановился, и посмотрел ей в лицо: на щеках выступил яркий румянец, а губы припухли от моих поцелуев. Зачем она позволила шесть лет назад сестре провернуть с нами эту аферу? Я ведь столько времени пытался понять, что не так. А все было так, только не с той из сестер.

— Ты боишься, — погладил ее по щеке и нежно поцеловал в подбородок.

— Я столько времени считала твоего отца страшным человеком… Боялась тебя и нашей новой встречи…

— Разве сейчас это имеет какое-то значение? — я снова поцеловал ее, и углубил поцелуй, чувствуя, как меня засасывает в водоворот страсти. — Я точно знаю, что не смогу больше жить без тебя и Сафины, — говорил я, не переставая ее целовать. — Это главное. Я потерял всех кого можно, Полина. У вас тоже никого нет кроме меня. Не отталкивай меня. Мы можем построить прекрасное будущее. Все что прошу: просто довериться мне.

Я знал, что у нас все получится. Пусть не сразу, но я хотел быть только рядом с ней. И она тоже. Я чувствовал это. Как и то, что она не забывала обо мне все это время.

Подхватив хрупкое и стройное тело на руки, я отнес Полину на кровать. Опустил ее на простыни и смотрел на нее несколько мгновений слегка прищуренными глазами, желая запомнить такой: смущенной, немного испуганной и безумно красивой.

Воспоминания той ночи вспышками пронеслись в моей голове. А ведь почти ничего и не изменилось, кроме того, что прошло целых шесть лет. Полина была все такой же отзывчивый и ласковой, как и в ту ночь… Невозможно ведь такое сыграть дважды? А значит чувства и влечение ко мне были изначально? И сейчас она снова была со мной… Она. А не бесчувственная подделка, которая побоялась все потерять или стать содержанкой Бердникова. Кристина ухватилась за возможность быть моей женой и пошла по головам близких людей.

— Ты сейчас тоже думаешь о той ночи? — еле слышно спросила Полина, а я схватил ее за лодыжку и подтащил к краю кровати, дурея, с какой нежностью она произнесла эти слова.

Взял ее за запястья и заставил сесть. Рывком стянул с нее домашнее платье и бросил его на пол. Туда же отправилось белье, а секундами позже мои спортивные брюки с футболкой.

— Я никогда о ней не забывал. С твоей стороны гуманнее было никогда не соглашаться на предложение сестры, — ответил я и коснулся пальцами ее волос, всматриваясь во взволнованное лицо. — Извини, я нарушил свое слово, когда говорил, что близости между нами до свадьбы не будет… Хотя нет… — лег сверху, вжимая ее хрупкое тело в матрас, а затем впился в розовый рот еще одним беспощадным поцелуем. — Ничего я не нарушил. Ты сама пришла ко мне.

Полина отвечала мне, дрожала подо мной, пока я исследовал руками горячее податливое тело: сминал, гладил, и упивался этими ощущениями, понимая, что едва себя контролирую.

— Сама… — хрипло согласилась она. — Сама…

Ее сердце стучало в груди так, словно она пробежала марафон. Но сейчас наши сердца бились в унисон. Грубо сжав ее грудь, я не переставал наблюдать за ее лицом. Хотел впитать в себя каждую ее эмоцию, каждый вскрик. Изголодавшийся зверь рвался наружу, но подавляющая нежность все же взяла верх. Я целовал ее кожу, каждый сантиметр, каждое место до которого мог дотянуться и мне было этого мало.

— Я же не железный, малышка, — медленно двигаясь в ней, прошептал во влажный висок, на что Полина лишь сильнее выгнулась мне навстречу, будто хотела прижаться ко мне каждым участком тела.

Все происходящее казалось нереальным. Она требовательно стонала подо мной, шептала мое имя и подавалась навстречу каждому движению. Перед глазами замелькали яркие вспышки, Полина вонзила свои ноготки в мои плечи, больно царапая кожу, а я наблюдал за ней, не желая упустить ни секунды в этом нескончаемом потоке света.

Она уснула на моем плече. Изможденная и уставшая от моих ласк. Какое-то время я лежал и смотрел на нее, и мне безумно хотелось снова ее разбудить, чтобы услышать, как она стонет мое имя, почувствовать, как впивается ногтями в кожу, оставляя глубокие следы. А еще мне дико хотелось курить. Но я боялся выпустить Полину из рук. Казалось, стоит выйти за дверь, и вся эта ночь рассеется, как туман, а я снова останусь один на один со своим одиночеством. Так я устал бродить в этой бесконечной тьме из которой не находил никакого проблеска света. Но теперь все будет иначе.

Полина во сне что-то бессвязно пробормотала, и словно почувствовав, как нужна мне, прижалась всем телом и обняла рукой. Я все же провалился в сон, а когда открыл глаза, ее уже не было рядом. Комнату заливал солнечный свет, а будильник, как и обычно, пропищавший в половине девятого, издавал ненавистные мне звуки.