Внебрачный ребенок

— Это травматика. Так, на всякий случай. На дорогах куча отморозков, я часто езжу по командировкам один.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы взвесить все за и против.

— Нет, — я решительно отказался. — Если ребенок окажется у него, я бы не хотел, чтобы Сафина видела, как ее отец убивает другого человека.

Я был вне себя от злости, а гнев и оружие в таких ситуациях плохие советчики. Я не собирался садиться за решетку. А вот Бердников сядет, если украл моего ребенка. И мне нужно будет находиться на свободе, чтобы добиться этого.

Охрана у номера не хотела пропускать меня к своему начальнику, но когда я назвал свою фамилию и пригрозил вернуться с ОМОНом, один из них скрылся за дверью, а через пару минут меня, обыскав, провели в президентский люкс. Быстро осмотревшись по сторонам, я заметил Сафину, и до хруста костей сжал кулаки. Она лежала на огромной кровати и не двигалась.

Надеюсь, мерзавец не накачал ее какой-нибудь дрянью?

— Ты что творишь? — я оказался рядом с ним в ту же секунду и схватил за грудки. — Что ты с ней сделал?

— Девочка устала и спит, — спокойным и хладнокровным тоном ответил Бердников, сбросив мои руки. — Я жду результаты анализов, и если мое отцовство подтвердится, то вместе с ней мы сегодня же улетим в Москву.

— Она не твоя дочь!

— А ты что приехал, Роберт? Тебе-то какое до этого дело? Или ты упокоил одну сестру, и решил взяться за другую? — усмехнулся он.

— Сафина. Не. Твоя. Дочь, — чеканя каждое слово, повторил я.

— У меня другая информация. Недавно я увидел Полину с девочкой на улице… Навел справки, и выяснил, что эта подстилка не сделала аборт шесть лет назад! И вот тут-то пазл у меня сложился, когда узнал дату рождения девочки. Если ты не в курсе, у нас с Полиной в прошлом была обжигающая страсть, — хмыкнул он. — Так что…

— Обжигающая страсть — это изнасилование? — выплюнул я, смотря в лицо Бердникова.

— Эта вертлявая дрянь родила от меня ребенка, хотя клялась, что сделала аборт. Я сам видел бумаги, — он задумчиво потер подбородок рукой и взглянул на Сафину, которая находилась в соседней комнате. — В общем, так, если это моя дочь, я ее забираю. С наследниками у меня напряженка, а ты отправишься на тот свет следом за своим отцом, если будешь препятствовать и учинять мне козни, помогая Валеевой, понял? Неужели проблем тебе мало, Шалимов?

— Сафина — моя дочь. Ты насиловал в тот вечер не Полину, а ее сестру.

Бердников присел на стул, достал сигарету из пачки и закурил. Смерил меня долгим и злым взглядом.

— Вот скоро все и выясним. Твой папаша при жизни вставлял мне палки в колеса, а ты, гляжу, по его стопам решил пойти? Все туда же… Кстати, Валеев одну из своих подстилок мне в жены предлагал, ты в курсе? Могли бы в свое время породниться и компании объединить… А потом я подумал: зачем мне жениться на дочери предателя, мечтавшего вытягивать из меня деньги? Вот и решил, что получить свое можно и без штампа в паспорте, — мерзко рассмеялся он. — Это ты, как голодный пес, все объедки со стола подбираешь, а я всякой падалью не питаюсь. Добродетель чертов!

Я больше не в состоянии был сдерживаться, и нанес подонку удар кулаком в лицо. Непонятно откуда взявшаяся охрана оттащила меня от Бердникова. Он кивнул двум амбалам, чтобы те отпустили меня, но перед этим один из них со всей силы вдарил меня в живот. Согнувшись пополам, я закашлялся от боли.

— Шесть лет назад ты перепутал сестер. Не ту наказал за промахи Валеева. У меня есть бумаги на отцовство Сафины. Я ее отец! Ты изнасиловал Кристину в тот вечер. Это она сделала аборт, но под документами Полины, чтобы ты исчез из их жизни.

— Сам себя слышишь? А хотя… — призадумался Бердников, потирая подбородок. — Валеев гнидой при жизни был еще той, и девки его в него походу пошли. И что в твоем понимании изнасиловал? — хмыкнул он. — Да, грубо отлюбил, но у Валеева должок был передо мной серьезный… Считай, и поквитались.

— Мерзавец!

— А ты значит святой, если с обеими спал, а сейчас с одной на другую переключился? Думаешь, эта подольше протянет? — гадко рассмеялся Бердников.

Надеюсь, Костя достаточно нарыл за это время на Бердникова. Если нет, то я сам лично устрою возмездие. Прямо сейчас. Но сначала верну свою дочь.

Решительным шагом я направился к кровати и взял Мышку на руки. Она была очень бледной, на лице виднелись засохшие дорожки от слез. Девочка прерывисто дышала, и была легкой, как невесомое перышко. У меня все внутренности сжались от мысли, что этот подонок притрагивался к ней руками.

— Что ты ей дал? — рявкнул я, прощупывая ее пульс на шее.

— Таблетку успокоительного дал. Девочку положи обратно. Пока я сам лично не удостоверюсь, что в ней не течет моя кровь, она не покинет стены этого номера. А если окажется моей, то Полине можешь так и передать: дочь она больше не увидит. С такой матерью, которая ноги раздвигает перед каждым встречным, что вырастет из ребенка?

— Ты в курсе, что за похищение тебе светит статья?

— Ничего мне не светит. Свидетелей нет.