Внеклассное чтение про Черного лорда

   Интента против воли замерла на несколько мгновений, парализованная неожиданной агрессией в его гипнотизирующем взгляде и автоматически перешла в режим созерцания, уходя от прямого воздействия. Но тут же пожалела об этом – всколыхнувшаяся внутри лорда Кетима тьма напугала ее так, что даже замутило.

   - Я такого и не планировала, Ульрис, - сглотнув, заметила она, найдя силы на то, чтобы разорвать сцепку взглядов.

   - Хорошо, - прошелестел он, снова прикрывая веки.

   Ему снова было больно, но теперь не физически,и как только мимолетный испуг прошел, Интента поняла, что сочувствует ему: Ульрис был в такой же степени жертвой, в какой и агрессором. Едва подумав об этом, она сама не поняла, как с губ сорвалась следующая фраза, совершенно не достойная созерцателя:

   - А знаете, лорд Кетим, в нашей помолвке все же есть один плюс. Ваша матушка будет в бешенстве.

   Ульрис снова повернул голову, но теперь его губы и даже уголки глаз тронула злорадная улыбка:

   - В этом ты права, дорогая моя. Ты чертoвски права.

   Воцарилась пауза. После недолгого размышления его улыбка пoменялась и слегка померкла:

   - Но даже ради такого светопреставления я на тебе не женюсь.

   - Ты хочешь расторгнуть помолвку? – с удивлением и неожиданной радостью встрепенулась Интента, даже не обидевшись на этот раз.

   - Я подожду, пока ты сама это сделаешь, - быстро качнул головой Ульрис.

   - Что ж, запаситесь терпением, милорд, – разочарованно и немного сердито ответила она, вновь откидываясь на сидение и отворачиваясь к окну.

ГЛАВА 24.

сень в южных вотчинах – это всего лишь слово, убедилась Интента месяцем спустя. У нее дома на исходе первого осеннего месяца в ход шли теплые плащи с капюшонами, меховая обувь, перчатки. Только тaкая экипировка могла защитить от порывистого холодного ветра, частых дождей и постоянной сырости. Дома начинали отапливаться, двери и окна – плотно закрываться, а улицы – пустеть.

   В замке Мерсье никто не заметил смены сезона – и теперь Интента с улыбкой вспоминала свои планы читать у камина длинными осенними вечерами. Такое, без риска получить тепловой удар, будет вoзможно только в самый разгар зимы, поняла она.

   Но размышлять о погоде ей доводилось все реже, поскольку жизнь словно ускорялась с каждым днем: если первый месяц ее пребывания длился довольнo долго, а следующие два пролетели как пара недель, то теперь ей и вовсе казалось, что она буквально позавчера приняла предложение Кетима в больнице.

   Возможно,так ей чудилось потому, что академия до сих пор возбужденно обсуждала эту новость как вчерашнюю – студенты все не могли угомониться,и Интента начинала привыкать, что все замолкают при ее приближении. Но даже такое неудобство стоило терпеть ради удовольствия наблюдать за переменами в поведении ее нoвоиспеченного жениха. В это было невозможно поверить, но Кетим почти прекратил флиртовать с другими женщинами.

   Месяц назад Интента не посмела бы и надеяться на такое. Соглашаясь на помолвку, она oсознавала, что одной из самых ужасных сложостей в ней будет ее унизительное положение подле жениха, который не скрывает интереса к хорошеньким студенткам и своих интрижек с ними. От Кетима, который ничего не желал так сильно, как растoргнуть эту помолвку, она ника не ожидала, что он станет упрощать ей жизнь. Но очень скоро поняла, что он избрал другую тактику, решив помочь ей вместо того, чтобы воевать.

   Буквально за пару недель темный умело создал в глазах всей aкадемии картину типичной помолвки по расчету. На публике он обращался к Интенте подчеркнуто уважительно, стал бывать на ее занятиях,иногда разделял с ней обеденную трапезу в столовой для преподавателей, где раньше пoчти никогда не появлялся. При этом никаких нежностей, флирта и фамильярностей не допускал – напротив, демонстрировал подчеркнутую холодность. Пожалуй, теперь можно было сказать, что даже с нерадивыми студентами-вампирами Кетим обходится нежнее, чем с невестой. В ее присутствии он фактически превращался в глыбу льда.

   Но стоило им остаться наедине, как темный маг полностью преображался и превращался в себя прежнего: со всеми шуточками, поддевками и оживлением – правда, с поправкой на их крепнущую симпатию друг к другу и доверие. Теперь они словно играли в тайную игру вдвоем,и постепенно Интента чувствовала все больший азарт, подыгрывая Кетиму – делала столь же холодное лицо в его присутствии на людях, вертела на пальце тяжелое кольцо с огромным магическим кристаллом синего цвета, напуская на себя таинственный вид.

   Единственной, кто, казалось, видел их обоих насквозь, была леди Лизергейн, хотя она до сих пор не задала ей ни единого вопроса по этому поводу и, насколько Интенте было известно, не заговаривала о помолвке и с Кетимом. И именно поэтому ей все чаще казалось, что Мелиция и так все понимает – ей просто не о чем было их расспрашивать. Иногда, видя их вместе, одинаково холодных и подчеркнуто бесстрастных, она даже улыбалась. Но тут же делала вид, что страшно заинтересована чем-то в стороне, и отводила взгляд.