Внеклассное чтение

– Скорее, «Миссис Вселенная», – хмыкнул Куценко. – Жены наших политиков и богатеньких буратин в последние годы стремительно хорошеют и молодеют, это правда. Но дело тут не в генах, а вот в этих руках. – Он продемонстрировал свои замечательные пальцы и засмеялся. – Три четверти дам, которых вы тут видите, прошли через мою операционную. И каждый год я делаю им коррекцию – этого требует разработанный мною метод. Если какая-нибудь из моих лолобриджид опоздает на очередную профилактику, то с боем часов превратится в тыкву. Что делать – красота требует квалифицированного ухода.

Николас вспомнил, как Мират Виленович поминал жене режиссера про какой-то «техосмотр». Так вот что имелось в виду.

– Но как вы все успеваете? И заниматься бизнесом, и оперировать, и еще эта профилактика.

Куценко вздохнул:

– За счет сна, отдыха. Не помню, когда ел по-человечески – знаете, чтобы не спеша, с удовольствием. А что прикажете делать? Посвятить в свой метод ассистентов? Народ сейчас ушлый – враз свою клинику откроют и, конкурировать начнут. Прецеденты уже были. Опять же клиентки у меня особенные. – Он кивнул в сторону зала. – С ними личный контакт нужен.

Кажется, за финансовые перспективы фирмы «Фея Мелузина» можно не тревожиться, подумал Николас. В пациентках у чудо-доктора нехватки не будет, и за деньгами они не постоят.

Внезапно лицо Мирата Виленовича изменилось. Из устало-насмешливого стало сосредоточенным, напряженным. Но не более чем на мгновение. Затем хирург просиял широченной улыбкой и, глядя мимо Фандорина, воскликнул:

– Ясь! Как обычно, опаздываешь! А ну давай дневник и чтоб без родителей не приходил!

На площадку поднимался стройный господин с импозантной проседью в тщательно уложенных волосах. Смокинг сидел на нем так, словно припозднившийся гость прямо в нем родился и с тех пор другого кожного покрова не знал – только время от времени линял, обрастая новой элегантной шкуркой.

Красавец дружески хлопнул хозяина по плечу, после чего оба исполнили странный ритуал: вместо рукопожатия стукнулись открытыми правыми ладонями, а потом еще и шлепнули друг друга по лбу.

– Салют, Куцый. Как говорится: здрасьте, давно не виделись.

– Это точно. Инга уж спрашивала, чем это вы с Ясем ночи напролет занимаетесь. Вы что, говорит, ориентацию поменяли? – засмеялся Мират Виленович. – Но на сегодня брейк, лады? Только бумажку тебе одну покажу, и все. Зайдем в кабинет?

– Угу, – промычал Ясь, вопросительно глядя на Николаса.

– Фандорин, гувернер дочери Мирата Виленовича, – представился тот, но руку первым протягивать не стал, ибо гувернер – фигура второстепенная и должен знать свое место.

Правильно сделал. Рукопожатием с наемной рабочей силой гость обмениваться не пожелал – только оглядел Николаса с головы до ног и еще раз повторил, но уже с другой интонацией:

– Угу.

Вежливый Куценко представил своего знакомого:

– Это Олег Станиславович Ястыков, мы когда-то в одном классе учились. А теперь главный мой конкурент, ему принадлежат аптеки «Добрый доктор Айболит». Вы их, конечно, знаете.

Тот самый Ястыков, из списка приговоренных!

Стараясь не выдать волнения, Фандорин спросил:

– Какая же может быть конкуренция между косметическими клиниками и аптеками? Скорее сотрудничество.

– Вот и я тебе говорю, Куцый, – засмеялся Ястыков. – Ты бы лучше со мной сотрудничал, а не бодался. Гляди, уши на нос натяну, как в пятом классе.

На мгновение лицо Мирата Виленовича исказилось странной гримасой, но, может быть, Николасу это показалось – Куценко весело двинул однокашника локтем в бок.

– Что ж ты один? Не узнаю грозу сералей и борделей!

– Почему один? Я с дамой. Сейчас познакомлю – супер-класс.

– Ну, и где твой супер-класс? Ястыков оглянулся.

– Ее внизу твоя подхватила, повела гостиную показывать. Инга-то цветет! Счастливчик ты!

И снова лицо хозяина дома дернулось теперь уже совершенно явственно.

Криво улыбнувшись Ястыкову, Мират Виленович попросил Фандорина:

– Николай Александрович, не сочтите за труд. Спуститесь, пожалуйста, вниз и скажите жене, что я поднимусь с Олегом Станиславовичем в кабинет, но к выносу праздничного торта мы непременно спустимся.

Подавив порыв низко поклониться и прошелестеть: «Слушаю-с, ваше сиятельство», Николас отправился на первый этаж. Раз ты обслуживающий персонал, умерь гордыню, знай свое место.

Инга и спутница неприятного Ястыкова были в гостиной – стояли перед портретом личного дворянина Конюхова.

Заслышав шаги, гостья, высокая брюнетка в алом платье с глубоким вырезом на загорелой спине, обернулась.

Ника покачнулся, ухватился за дверной косяк.

Это была Жанна!

Время и пространство переключили регистр и перешли в иное измерение, так что ровный, безмятежный голос Инги Сергеевны казался звучащим откуда-то из иного мира, из позапрошлого столетия:

– Заметьте, что неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности…

Глава шестнадцатая Бригадир

– Дмитрий, будет безнравственно, если ты и дальше станешь хранить молчание о причинах твоего бегства из Петербурга, – строго молвил Данила, едва дормез отъехал от площади.