Внеклассные занятия (СИ)

И день настал. Я забыла, когда нервничала так последний раз. Страшно было до дрожи в коленях, а открытые плечи едва заметно подрагивали, из-за чего мне казалось, что за кулисами на сцене было очень холодно. Отчасти, мое тонкое на бретелях платье было далеко не по сезону, но очень подходящее по случаю: короткое, подчеркивающее фигуру, ненавязчиво поблескивающее, невычерненное, хотя и темное, и да, самое главное — очень сексуальное, насколько я имела представление о сексуальности. Черные чулки, высокие шпильки, делающие мои ноги еще более стройными, сделали мой образ завершенным. Волосы я уложила аккуратными локонами, подвела глаза и тут же заметила, что отражение в зеркале повзрослело года на три. Чудо, что делает косметика!

Еще десять минут назад, созерцая свой величественный образ в зеркале, я была полна сил и уверенности, но все это богатство молниеносно испарилось, когда я выглянула из-за тяжелых портьер в битком набитый актовый зал. Вся я обомлела, почувствовала слабость в ногах, а руки мелко задрожали.

— Ну, что, Крис, не подведи! — Лидия явилась как нельзя кстати, только ее напутствий мне не хватало сейчас. — Не представляешь сколько шишек пришло поздравить нашего главненького! Даже с местного телевидения приехали. Ты обязана показать себя на все сто!

Механизм самоуничтожения запустился одновременно с последним сказанным Лидией словом. Резко, но безоговорочно включаю заднюю, понимая, что мне всего этого «счастья» совершенно не нужно. Одно дело петь в музыкальной школе перед максимум десятью людьми и другое — быть ответственной за что-то перед всем классом, красоваться здесь перед напыщенными хмурыми лицами, которые просто необходимо порадовать, выложившись в доску.

— Нет, я не могу! — выпаливаю я, отталкивая Лидию от желанной двери выхода со сцены. — Я не выйду туда, можете меня убить, но я этого не сделаю!

— Ты с ума сошла! — вопит Лидия, едва не перекрикивая громкую музыку, звучащую со сцены, под которую танцуют вальс девятиклашки. — Тебе после них идти! Ты не можешь просто так взять и уйти!

— Могу и уйду! — хватаюсь за ручку двери, распахивая ее и тут же едва не оступаюсь от неожиданности, когда передо мной возникает крепкая грудь Даниила Евгеньевича.

— Эй, куда так торопишься? — удивляется он, придержав меня за талию, чтобы я не ломанулась дальше.

— Я не буду петь! — заявляю я, ища глазами малейшую щель, через которую могла бы просочиться на желанную свободу. — У меня голос пропал, желудок скрутило и вообще я, мягко говоря, не готова!

— Что за паника, Ярославцева? — учитель упрямо отсекает меня от двери, закрывая ее за своей спиной. — С голосом, насколько я слышу, у тебя все хорошо, выглядишь тоже неплохо… Что выдумываешь?

— Она нас всех подставила! — по лицу Лидии пошли бурые от гнева пятна, а глаза вылезли на орбиту, отчего смотреть на старосту нашего класса стало как-то даже страшновато. — Это провал! Она невыносима!

— Лидия, оставь нас на минутку… — просит Даня, приоткрыв дверь перед одноклассницей, выпроваживая ее из тесного закутка за сценой.

Лидия соизмерила меня гневным взглядом напоследок, гордо вздернув и без того длинный нос, важно прошествовав мимо, вновь постепенно приобретая привычные человеческие черты.

— Ну что случилось? — Даня шагнул ко мне ближе, взяв в ладони мое лицо и настороженно заглядывая в наполнившиеся слезами глаза. — Ведь еще ничего страшного не произошло.

Он успокаивает меня, будто мой парень, при этом боясь сделать что-то лишнее, чтобы окончательно выбило меня из колеи.

— Потрясающе выглядишь… — тихо произносит он, проведя большим пальцем по моей щеке от скулы к подбородку. — Не думай о тех, кто за портьерами, выступи для себя. Неважно, как это у тебя получится, главное ты сама должна получить от этого удовольствие.

— Какое тут удовольствие?! — хнычу я, стараясь не пустить слезы и испортить пока еще ровный макияж. — Я не привыкла так! Там слишком много народа, а я так мало репетировала и вообще…

— До всех них тебе не должно быть дела, ты должна сделать это для себя, — я чувствую его дыхание на волосах, тонкий аромат уже знакомого парфюма и немного расслабляюсь, будто оказавшись в чьих-то заботливых родных руках. — Можешь, конечно, сейчас уйти, но потом будешь жалеть, что струсила. Ты же не любишь быть трусихой, так ведь?

От его улыбки даже теплее стало, или это от его близости к моему дрожащему телу. Голос действовал на меня успокаивающе и как-то я даже стала забывать по какому поводу он меня утешает. Решаясь на сговор со своим настроением, я опускаю взгляд в одну точку на полу, пытаясь понять, чего именно хочу сейчас.

— А если я запнусь и опозорюсь?

— Ты в любом случае не опозоришься! — усмехается Даня, обняв меня за плечи и аккуратно прижав к своему плечу, боясь взлохматить мне волосы. — Достаточно того, что ты выйдешь на сцену — это будет бомба! Те стариканы, которые сидят в первом ряду, еще долго потом будут искать свои челюсти на полу и исходить слюнями.

— Даниил Евгеньевич, что вы несете?! — улыбаюсь я, немного отпрянув от учителя.