Внеклассные занятия (СИ)

Стараясь быть бесшумной, я просачиваюсь через дверь в длинный коридор отеля. Минуя лифт, я иду по лестнице, поднимаясь на этаж, где по всем предпосылкам должен располагаться нужный номер. Времени было около двух ночи, но я все равно боялась, что из какой-нибудь двери выглянет знакомое лицо какого-нибудь моего одноклассника и тогда придется долго объяснять по какой причине я поднялась на этот этаж. Хотя многие мальчишки изрядно «заправились» в автобусе и очевидно сейчас дрыхли, видя десятый сон. И все же страх был. А еще был страх от того, что Даня до сих пор дуется и мне еще придется объясняться с ним за свое вызывающее поведение в автобусе.

Когда я уже почти потерялась в многочисленных дверях, окруживших меня с двух сторон и серых табличках с номерами на их поверхностях, дверь в конце коридора приоткрылась, щелкнув замком, отчего я отпрянула назад, но затем робко последовала на звук. Дойдя до заветной двери я с облегчением выдохнула, рассмотрев ее номер. Прошмыгнув внутрь, я провернула ключ в дверном замке, убедившись, что дверь на самом деле надежно закрыта.

— Я ждал тебя целую вечность!.. — с облегчением выдохнул Даня, шагнув ко мне, застывшей на пороге.

— С чего ты взял, что я вообще приду? — пожала плечами я, пройдя в номер, рассматривая его обстановку.

— Почему-то я в этом не сомневался… — улыбнулся Даня, присев на подлокотник кресла, рассматривая меня в полумраке комнаты, освещаемой только стоящим в прихожей торшером.

— Ты слишком самоуверен, — хмыкаю я, надевая маску безразличия и напускного высокомерия. — На самом деле я пришла поинтересоваться, в чем таком неподобающем провинилась я, чтобы игнорировать меня весь вечер?

— А ты подумай, — намекнул Даня, судя по всему забавляясь моим показанным строгим видом. — Ты же знаешь, чем может быть чревата эта поездка вообще. Так зачем еще подливаешь масло в огонь, провоцируя всех и вся, чтобы на нас обратили внимание не как на учителя и ученицу?

— Да потому что меня достала эта Ишмаева! Она откровенно меня провоцирует, а ты ей подыгрываешь! — шиплю я, стараясь делать это тихо, чтобы нас не слышали соседи.

— Как она может тебя провоцировать, если о нас не знает?! Ярославцева, ты сама себя накручиваешь, совершая одну ошибку за другой! В конце концов, ты добьешься того, что о нас узнают все, и тогда будь, что будет… Ты этого хочешь?

— Нет… — опускаю взгляд в пол, будто нашкодивший ребенок. — Как ты такое можешь говорить?! Мне страшно от одной мысли о том, что моя мать что-нибудь узнает, или в этой гребаной гимназии что-то всплывет и тогда… Я просто не знаю, Дань… Я хочу ощущать твою поддержку, а не игнор за малейший проступок… Да, я согласна — ты единственный человек, который может справиться со мной на раз-два, но иногда мне хочется почувствовать только лишь твою заботу… Я многого прошу?

— И ты прекрасно знаешь, что я не могу сделать для тебя то, что мог бы для любой другой… — вздыхает Даня, импульсивно сжимая руки в кулаки, тут же пряча их в кармах брюк. — Не буду перечислять многочисленные «потому что»… Но все изменится, как только пройдет время. Когда нам не нужно будет объяснять свои отношения перед кем бы то не было. А до тех пор мы должны прятаться, как подпольные крысы, просчитывать каждый свой шаг, каждое слово, смотреть в рот каждому из тех, кто окружает нас! — теперь я явно слышала в его голосе злобу, но не на меня — на что-то иное. — Должны, понимаешь?! Да, блядь, я с радостью бы сел с тобой рядом в том автобусе, но, сука, это было бы чересчур очевидным, явным, выставляющим всю правду на обозрение этих несовершеннолетних тугодумов! И каждый из них расценил бы этот жест по своему: кто-то пропустил бы сквозь пальцы, а другие… Они бы нас уничтожили, Кристина. Каждого в отдельности. И ты это прекрасно знаешь.

У меня слезы на глаза наворачивались, когда я слушала его. Самое главное и паршивое здесь — он прав. Чего бы мне не хотелось — это окажется несбыточной мечтой, если мы допустим в наш маленький мирок хоть еще одну живую душу.

— Закончи эту блядскую гимназию, получи аттестат, и я обещаю тебе — ты никогда не будешь страдать от недостатка внимания, — переведя дыхание продолжает Даня. — Первое что мы сделаем до твоего поступления в ВУЗ — уедем куда-нибудь в Европу, где проведем минимум месяц, компенсируя то время, что тратим сейчас, не имея возможности быть вместе всегда, когда нам бы того хотелось.

— Не склонна верить обещаниям… — шепчу я, превратившись в кубик твердого льда, который неторопливо тает от приятных слуху слов, но все же не растворяется полностью, будучи когда-то уже обожженным открытым пламенем.