Внемлющие небесам

— Знаете ли, слушать гораздо дешевле. Гораздо. Может, все они там сидят, как на привязи, у своих приемников и не думают посылать сигналы. Лишь мы и передаем.

— Так мы передаем? — быстро спросил Томас. — Кто же позволил такое?

— Здесь не слишком-то комфортно. Тут только работают, — сказал Адамс. — Пошли выпьем кофе и я все объясню.

Одно из рабочих помещений переоборудовали под бар. Поставили два столика с четырьмя стульями, а с трех сторон расставили автоматы вдоль стен. Они тихо урчали, занятые подогревом или охлаждением еды и напитков.

За кофе Адамс принялся рассказывать историю всей Программы, начиная с проекта ОЗМА и инициирующих публикаций и гипотез Коккони, Моррисона и Дрэйка, более поздних достижений и заслуг Брэйсуэлла, Таунса и Шварца, Оливера, Холи и Дайсона, фон Хорнера, Шкловского, Сагана, Струве, Этшли, Кэлвина, Хуанга и Лилли, — последние попытки молодых энтузиастов найти общий язык с дельфинами получили название «Закон дельфина».

Поначалу существование иных разумных существ во Вселенной не вызывало сомнений. Возникновение планет, считавшееся ранее случайным процессом — наподобие столкновения звезд — было признано естественным явлением, неизменно сопровождающим рождение звезд из газовых облаков и глыб камня и металла. Один-два процента звезд в нашей галактике, по всей видимости, имеют планеты, где, возможно, могла зародиться жизнь. Поскольку в нашей галактике — полтораста миллиардов звезд, по крайней мере миллиард, а то и два-три из них имеют пригодные для жизни планеты.

— Миллиард звездных систем, где могла развиться жизнь! — провозгласил Адамс. — Логично предположить: там, где возможно развитие жизни, она разовьется.

— Жизнь — да, но человек-то уникален, — проговорил Томас.

— Вы солитарианин? — спросил Адамс.

— Нет, но на мои убеждения это никак не влияет.

— Возможно, человек и уникален, — продолжал Адамс. — Хотя галактик много. Но уникален ли разум? У него большая живучесть. Если уж разум возник — пусть и случайно — можно быть уверенным в его триумфе.

— Однако техника — нечто иное, — сказал Томас, осторожно отпивая горячий кофе.

— Абсолютно иное, — подтвердил Адамс. — Как известно, к нам она пришла совсем недавно, лишь по прошествии первой половины срока активного существования Солнца, когда можно рассчитывать на существование жизни. Гоминиды населяют Землю едва в течение одной тысячной периода ее существования. Цивилизация развивается лишь миллионную часть данного времени, цивилизация техническая — едва одну миллиардную. Принимая во внимание относительно позднее возникновение Солнца, а также и непреложный факт присутствия звезд и планет, гораздо старше наших, придем к следующему выводу: в случае существования разумной жизни в иных мирах ею должен быть достигнут, в сравнении с нами, и более высокий уровень, а в отдельных случаях — гораздо более высокий. Но…

— Но…

— Но почему же мы их не слышим?! — воскликнул Адамс.

— А вы все испробовали?

— Кроме радиочастот, пытали счастья на частотах гамма-излучения, в лазерах, нейтрино, макрочастицах углесодержащих метеоритов и линиях поглощения звездных спектров. Единственно, чего еще не испробовали, это Q-волны.

— Что это такое?

Адамс машинально чертил на старой облицовке столика. Томас обратил внимание на крышку столика всю испещренную слабыми, почти уже полустертыми следами схем и чертежей.

— Много лет назад Моррисон назвал это «пока еще не открытым методом, который откроют через десять лет», — сообщил Адамс. — Вот только мы его так и не открыли. Для новых попыток не оставалось уже ничего, кроме прямой передачи. Это подороже. А без надежды на успех средств не раздобудешь, тем более теперь. К тому же даже сегодня пришлось бы решать: стоит ли трубить на всю Вселенную — или хотя бы на всю Солнечную систему — что здесь существует разумная жизнь, цивилизация.

— И тем не менее, как вы сказали, мы передаем.

— Передаем с первых же дней радио, — сказал Адамс. — Большая часть излучений малой мощности — ненаправленные, забиваются атмосферными помехами и другими шумами, но все же разум сделал Землю вторым по мощности радиоисточником, а спустя несколько десятилетий мы сравняемся и с самим Солнцем. Если там есть кому обратить на это внимание. Земля окажется для них как на ладони.

— Но вы так ничего и не услыхали?

— А что услышишь на этом аппаратике? — спросил Адамс, указывая кивком на долину за стеной. — Нам необходимо предоставить хоть какое-то время на Большом Ухе — там, этажом выше, — на той пятимильной сети. Или на той, которая строится. Впрочем, астрономы не уступят нам и дня.

— Тогда почему бы вам не забросить все это?

— Нам не дадут это сделать!

— Кто же?

— Мак. Да нет, наверняка это не так. Хотя, черт побери, именно так оно и есть. Он — связующее звено. Он и Мария. Недавно, к примеру, был момент, когда казалось, все пойдет к черту…

Томас отпил еще глоточек кофе. Тот остыл и стал уже в самый раз, и он допил его.