Внешняя политика России эпохи Петра I

Положение России резко ухудшилось с начала восстания осенью 1707 г. донских казаков-старообрядцев под руководством К. Булавина. Это движение, начавшееся против распространения крепостнических порядков на области Войска донского, в условиях русско-шведской войны постепенно вышло за рамки социального протеста, приобретая отчетливые черты казацкого сепаратизма. Стремясь использовать крайне сложную внешнеполитическую обстановку России, Булавин сознательно требовал от правительства Петра предоставления Дону широкой автономии. Он писал: «А собрались мы не на войну, только для утверждения, чтоб у нас в войску донском было по-прежнему, как было при дедах и отцах наших. И буде посланные полки будут наши казачи городки войною разорять, и мы вам будем противица». Но эти требования, предполагавшие в сущности создание буферного «казацкого государства», разумеется, не могли быть приняты центральной властью.

На Дон была брошена 30-тысячная армия князя В. В. Долгорукого, что заставило Булавина обратиться за поддержкой к Турции и Крыму. Он предложил Порте стать ее вассалом и не верить мирным заявлениям Петра, который в действительности «на султана корабли и всякий воинский снаряд готовит». По-видимому, не без подсказки бахчисарайских политиков основные силы булавинских войск были направлены в июне 1708 г. под Азов. Взятие южного форпоста России казаками с последующей его передачей Крыму с неизбежностью вовлекло бы ханство, а затем и Турцию, в войну с Россией. В Москве прекрасно осознавали возможность практического воплощения в жизнь этих планов, и делали все возможное, чтобы не допустить развития событий в данном направлении. В июле 1708 г. после разгрома восставших под Азовом и гибели их предводителя движение пошло на спад. И тем не менее положение на южных рубежах России оставалось крайне напряженным и неустойчивым, что заставило русское командование, несмотря на оптимистические заверения П. А. Толстого о неготовности Турции к войне, держать в этом регионе значительные силы, которые, несомненно, пригодились бы для отражения шведского наступления.

В начале июня 1708 г. армия Карла XII двинулась из района Минска к Березине. Стратегический план шведского короля заключался в том, чтобы разгромить основные силы русских в пограничном сражении, а затем стремительным броском по линии Смоленск — Вязьма овладеть Москвой. Политический итог победоносной восточной кампании будет заключаться, по словам официальных кругов Стокгольма, в том, что король «приедет в Москву, царя с престола свергнет, государство его разделит на малые княжества, созовет бояр, разделит им царство на воеводства». Таким образом, экспансионистские замыслы шведского короля ставили под угрозу национальную независимость русского народа и само существование Русского государства.

После переправы шведской армии через Березину у местечка Березино Петру окончательно стало ясно, что Карл XII будет действовать на смоленском направлении. Осуществляя стратегический план, разработанный на военном совете в Жолкиеве, русская армия, медленно отходя на восток, уничтожала на пути движения противника провиант, фураж, уводила скот, устраивала засеки и сжигала мосты и строения.

Тем самым наносился чувствительный удар по методам материального обеспечения шведской армии, основанных не на принципах ее обозного снабжения, а за счет местных ресурсов. Девиз Карла XII — «война питает войну» оказался недейственным на территории России. Вскоре тактика выжженной земли стала приносить свои первые плоды, сказавшиеся в первую очередь на мобильности шведских войск. Потрепав в начале июля под Головчино дивизию А. И. Репнина, шведы затем заняли Могилев, где из-за нехватки продовольствия и фуража вынуждены были простоять около двух месяцев. Лишь в конце августа Карл XII двинул свои войска на Мстиславль, однако в боях у села Доброе и Раевки русская армия концентрированным огнем и штыковыми атаками остановила их продвижение. «Как почал служить, — писал об этих сражениях Петр, — такова огня и порядочного действа от наших солдат не слыхал и не видал (дай боже и впредь так)».

В боях на смоленском направлении шведская армия, израсходовав значительную часть боеприпасов и понеся большие потери в живой силе, исчерпала свои наступательные возможности. Провал стратегии «блицкрига» заставил шведское командование коренным образом изменить свои планы кампании 1708 г.