Внешняя политика России эпохи Петра I

Активизируя свою внешнюю политику, правительство Филиппа V исходило из анализа состояния международной европейской политики послеутрехтского времени. Итальянское направление было выбрано с учетом того, что Австрия, решившая вступить в войну с Турцией, ослабила свое военное присутствие на Апеннинах. Поэтому вытеснение австрийцев из Италии не представлялось Филиппу V непосильной задачей, тем более, что Империя фактически не располагала военно-морскими силами. Что же касается Англии, то здесь Мадрид рассчитывал на существенную помощь Франции. В Испании знали об остром недовольстве Людовика XIV, вызванном утверждением ганноверской династии в Англии, и о его тайной поддержке якобитов. И хотя радикального охлаждения, несмотря на это, в англо-французских отношениях ожидать было трудно, тем не менее испанский король надеялся, что его деду будет по силам политическими средствами нейтрализовать Англию и не допустить ее выступления в поддержку Империи. Но смерть Людовика XIV в 1715 г. и утверждение регентом малолетнего Людовика XV герцога Ф. Орлеанского, сторонника англо-французского сближения, нарушили планы правительства Филиппа V. Это заставило Мадрид искать замену Франции, которая была тут же найдена в лице Швеции, находившейся в состоянии войны с Англией. Одновременно испанская дипломатия приступила к осуществлению своего плана по устранению Ф. Орлеанского от власти и передаче регентских полномочий герцогу Менскому — стороннику Филиппа V.

Летом 1716 г. премьер-министр Испании кардинал Альберони обратился за содействием к Карлу XII, чтобы совместными усилиями возвести на английский трон дружественного им Якова III Стюарта. Шведское правительство приняло план Мадрида, однако его реализации препятствовала война Швеции с Россией Поэтому испанская дипломатия развернула энергичные действия с целью примирить северные державы и обратить их оружие против Англии. Альберони писал в начале 1717 г. шведскому министру барону Г. Герцу: «Я хочу направить турок против Империи, сделать Италию независимой от императора, отстранить герцога Орлеанского от регентства, в то время как Вы соедините царя с Вашим государем и убедите их объявить войну Англии». Эти мысли несомненно пришлись по душе барану, который был страстным сторонником шведско-русского сближения. Еще до перехода на службу Карлу XII, будучи голштинским канцлером, он недвусмысленно советовал Стокгольму побыстрее заключить мир с Россией. С именем Герца связывают становление и укрепление в шведском руководстве идеи о необходимости привлечения Петра к своей антианглийской политике за счет уступки России шведских владений в Восточной Прибалтике.

Уже весной 1716 г. Карл XII известил царя через посредников о его желании сесть за стол переговоров. Аналогичная информация пришла и из Парижа от торгового агента К. Н. Зотова, который под большим секретом сообщил, что испанский посол во Франции князь Челламаре заверил его в искреннем стремлении шведского короля к миру и желании Испании взять на себя роль посредника. А в августе того же года генерал гессен-кассельской службы Ранг предложил Б. И. Куракину свои услуги для налаживания диалога между двумя странами. В ответ Петр просил Куракина передать генералу, что он «ко учиненню мира всегда склонность свою имел и ныне оной учинить на последних кондициях склонен и ежели есть короля шведского подлинное намерение сию войну прекратить и мир учинить, тоб он прямо кого к его царскому величеству прислал, а буде явно послать кого не похочет, то возможет прислать кого под образом будто для трактования о картеле (обмен пленными. — В. Б.)» Вместе с тем царь относился к шведским предложениям настороженно и вряд ли их можно связывать с его решением отменить десантную операцию в Сконе, поскольку в конце 1716 г. он делал отчаянные попытки спасти от развала Северный союз.