Внешняя политика России эпохи Петра I

Совершенно по-иному реагировали на заключение Стокгольмского договора в Вене. Австрийскому правительству импонировало наличие в нем проголштинских тенденций, поскольку император также считал незаконным отторжение от Голштинии Шлезвига. Позитивно восприняли в Вене и гарантии, данные Россией и Швецией по отношению к государственному устройству Польши. В связи с этим императорское правительство благосклонно отнеслось к предложению Петербурга присоединиться к Стокгольмскому договору, рассматривая его в качестве первого шага к установлению прочных союзных отношений с Россией. Однако смерть Петра Великого 28 января 1725 г. на некоторое время задержала процесс русско-австрийского сближения, но уже в апреле следующего года Австрия присоединилась к Стокгольмскому договору, а три месяца спустя, 26 июля 1726 г., в Вене был подписан двусторонний русско-австрийский договор. Существенную роль в этом сыграл выдающийся русский дипломат Андрей Иванович Остерман. Став после смерти Петра во главе внешней политики России, он на протяжении 16 лет проводил в жизнь основные линии петровской внешнеполитической доктрины. Испанский посол в России герцог де Лириа доносил в Мадрид в начале 1730 г., что «Остерман — единственный человек, который до селе поддерживал идеи Великого Петра и давал этой монархии значение во всех делах Европы».

Союзные отношения с Австрией стали важным фактором внешнеполитического развития России в XVIII в. Опираясь на военную помощь Австрии, Россия в течение ряда десятилетий проводила свою политику в отношении Турции, Швеции, Польши, а затем и в отношении агрессивной Пруссии Фридриха II.

Важное место в русской внешней политике после Ништадтского мира занимала задача сохранения дружественных отношений с Польшей и укрепления в ней русского влияния. Во второй половине XVII в. Россия и Польша совершили исторический поворот в своих отношениях — от длительной вражды и военной конфронтации к миру и союзу, который, несмотря на ряд трудностей, показал свою эффективность как в борьбе против Турции в конце XVII в., так и в борьбе против Швеции в годы Северной войны, особенно в ее дополтавский период.

В своей польской политике правительство Петра уделяло пристальное внимание вопросу о наследовании польского престола, который царь неразрывно связывал с вопросом о внешнеполитической ориентации Речи Посполитой. Правящие круги России не могли допустить «захвата» польской короны претендентом, внешнеполитическая программа которого противоречила бы интересам России. Именно поэтому правительство Петра вступило в ожесточенную дипломатическую борьбу с Францией в конце XVII в., пытавшейся посадить на польский трон принца Де Конти. Вместе с тем в России не поддерживали идею «национального» короля и установления в Польше наследственной монархии, считая, что это создаст предпосылки для возрождения реваншистских настроений у польской магнатерии по отношению к России. Проводя данную концепцию в жизнь, правительство Петра выступило при этом в роли защитника архаического государственного строя Речи Посполитой и охранителя прав и привилегий польского дворянства, что находило позитивный отклик со стороны многочисленных приверженцев идеи «шляхетского республиканизма». Поэтому Петр с удовлетворением отнесся к кандидатуре саксонского курфюрста, прочно связанного с дружественной России Австрией, поскольку это предоставляло русскому правительству уникальную возможность проводить по отношению к Польше параллельную политику — через короля «немца» и через польский сейм, при необходимости сближая их или вбивая между ними клин в зависимости от политической ситуации. Так, в период 1701–1704 гг. русская дипломатия оказывала мощное давление на правящие круги Польши, призывая их присоединиться к внешней политике их короля и вступить в войну против Швеции. В то же время, когда Август II примкнул к Венскому союзу, Петр немедленно противопоставил ему антисаксонские настроения польской аристократии, добившись тем самым ее отмежевания от антирусской политики своего короля.

Военно-политический опыт Северной войны указывал Петру на исключительную важность сохранения дружественных отношений с Польшей и ее территориальной целостности. Польские земли широким заслоном от Балтики до среднего течения Днепра прикрывали Россию от агрессии с запада. Видимо, под влиянием исторических уроков семилетней борьбы Карла XII за Польшу у Петра и зародилась идея превращения Польши в военно-политический редут на русском западном рубеже. Это привело к тому, что вопрос об украинских и белорусских землях, входивших тогда в состав Речи Посполитой, был на время снят с повестки дня русской внешней политики. Провозгласив себя гарантом существующего государственного строя Польши и неприкосновенности ее границ, Россия не только энергично призывала другие державы последовать ее примеру, но и решительно пресекала исходившие от Саксонии и Пруссии планы раздела Речи Посполитой.