Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Война затягивалась, положение становилось настолько тяжелым, что властям стало ясно, что более не удастся ограничиваться скупыми сводками с фронта. 14 января последовало опровержение штаба ЛВО сообщений иностранной прессы о том, что финны перешли в контрнаступление и заняли часть советской территории[6895]. Армия делала все возможное для преодоления кризиса. Маннергейм очень высоко оценил роль, которую сыграли политруки Красной армии в тяжелые дни неудач, хвалил мужество и стойкость солдата, но командованию, по его мнению, явно не хватало самостоятельности и гибкости[6896]. В Москву был вызван Мерецков. Сталин был недоволен – неудачи в действиях против столь слабого противника, по его словам, будут вдохновлять врагов СССР на действия. Необходимо было действовать, нужны были успехи[6897]. 7 января 1940 года был создан Северо-Западный фронт. Его возглавил Тимошенко, переведенный сюда из Киевского Особого Военного округа. Главные армии фронта – 7-я и 13-я состояли из пяти и трех стрелковых корпусов. Началась активная подготовка к боям по преодолению линии обороны противника[6898]. Пехота тренировалась двигаться за танками, преодолевать минные и проволочные заграждения и т. п[6899]. Для уверенного контроля над тылом и борьбы с диверсионными группами финнов было сформировано 7 пограничных стрелковых полков по 1,5 тыс. чел в каждом. Они начали борьбу с лыжниками противника – период успешных действий для тех закончился[6900].

Посредником между советским полпредом и правительством Финляндии выступила финская писательница эстонского происхождения Хелла Вуолийоки, поддерживавшая дружеские отношений с Коллонтай, и пользовавшаяся в известной степени доверием Рюти и Таннера[6901]. Вуолийоки имела репутацию «красной» и явно не испытывала симпатий к нацистам. Еще в начале 1930-х годов она организовала в Хельсинки литературно-политический салон левого толка. Перед Рождеством 1939 года Вуолийоки обратилась к Таннеру с письмом, призывая задуматься о необходимости начала переговоров с Москвой и предлагая для первых контактов свою кандидатуру: «Принимая во внимание, что я всегда могу приватно побеседовать с Коллонтай, и есть надежда, что она нам, возможно, что-нибудь сможет посоветовать. Кроме того, я человек, к которому они относятся с некоторым дружелюбием, – я полагаю, что они могут согласиться разговаривать со мной в частном порядке. Если вы сочтете это необходимым, то я направлюсь в Стокгольм или куда угодно»[6902].

С 21 января в Стокгольме начались первые контакты относительно условий возможного мира. 27 января Молотов телеграфировал в Стокгольм о согласии в принципе иметь дело с правительством Рюти-Таннера. 29 января В Хельсинки через посредников был получен ответ советского полпреда – А.М. Коллонтай подтвердила готовность иметь дело с новым правительством, но прежде всего интересовалась его готовностью идти на уступки. Она предупредила – в случае отсутствия приемлемых для Москвы условий разговор будет бессмысленным[6903]. Как и ожидала Вуолийоки, встречи с Коллонтай были действительно сердечными и доверительными, и именно они позволили перейти к новому уровню советско-финляндских контактов[6904]. 5 февраля на встрече с советским полпредом Таннер изложил финскую программу, которая фактически сводилась только к уступке одного острова. По требованиям на перешейке и Ханко позиция финнов не изменилась. 6 февраля Москва известила об отказе принять эту программу[6905]. 7 февраля Маннергейм предупредил – хотя финская армия пока что держится неплохо, необходимо рассмотреть возможность замирения путем уступок[6906].

Тем временем РККА готовилась к штурму финских укреплений. Постоянные тренировки доводили действия пехоты до автоматизма, каждый знал свое место в атаке. Артиллеристы наметили и пристреляли цели, график артиллерийского огня был установлен с точностью до минуты[6907]. Танковые части были усилены хорошо проявившими себя в борьбе с укреплениями противника химическими (т. е. огнеметными) танками. На 30 ноября 1939 г. в войсках числилось 208 ХТ-26 и ХТ-130. В ходе войны было потеряно 124 таких танка (из них 24 безвозвратно), но общее количество химических танков в армиях выросло до 446[6908]. 11 февраля Красная армия начала успешное наступление на перешейке. Под прикрытием артиллерийского огня к финским позициям подошли танки, саперы обеспечили безопасные проходы. Танки били по амбразурам укреплений противника, обеспечивая продвижение штурмовых групп. Те взрывали ДОТы противника. Затем начинала действовать пехота[6909]. Она шла под прикрытием огневого вала снарядов своей артиллерии[6910]. Уже в первый день наступления финны начали отходить[6911].