Внешняя разведка СССР – России. 1946–2020 годы. История, структура и кадры

Начав работать в лаборатории ядерной физики, Сарант поселился на квартире у Барра. Это значительно облегчило их сотрудничество с советской разведкой. Они помогали друг другу перефотографировать документы, а также проверять, ведется ли за ними наружное наблюдение со стороны агентов ФБР. С Феклисовым по-прежнему продолжал видеться только Барр. Эти контакты происходили раз в месяц, по утрам. Во время краткой встречи Барр обычно передавал Феклисову моток непроявленной пленки с материалами объемом 300–500 страниц. Кроме того, раз в месяц Феклисов встречался с Барром вечером и проводил инструктаж. Время от времени Феклисов передавал Барру небольшую сумму денег на покрытие необходимых расходов. Чаще всего тот отказывался брать деньги, и тогда Феклисов объяснял ему, что это просто знак благодарности и уважения советского народа за их ценную помощь. После таких слов Барр нехотя брал деньги, говоря, что потратит их вместе с Сарантом на покупку необходимой литературы, а также пластинок[82]. Материалы, поступающие от Барра и Саранта, представляли большой интерес для научно-исследовательских институтов и промышленности СССР. А их тематика была весьма разнообразна. В своей книге «Признания разведчика» Феклисов описывает следующий случай:

«Однажды, когда немцы стали обстреливать Лондон ракетами «Фау-2», резидентура получила срочное конкретное задание следующего содержания: «Вблизи Лондона эффективно действует радарно-компьютерная установка SCR-564, которая определяет скорость и траекторию полета снаряда «Фау-2» и автоматически управляет огнем зенитных батарей. Примите срочные меры к получению материалов по этой радарно-компьютерной установке».

На другой день была моментальная встреча с Барром. Квасников велел мне передать новое задание для источника. В семь утра Барр пришел со свертком непроявленных пленок. Не успел я изложить ему суть дела, Барр улыбнулся: «Мы уже пять дней назад прочитали, как Нострадамус, Ваши мысли и достали все наставления по этой штуке. До двух ночи фотографировали более 600 страниц текста и чертежей». Передав мне моток из 20 пленок, он отправился на работу.

Через два дня дипломатическая авиапочта отправлялась в Центр через Аляску. Отправив этой почтой в Москву только что полученные секретные материалы, Квасников телеграммой сообщил руководству Центра, что их срочное задание выполнено. Таким образом, через семь дней на столе у руководителя советской разведки лежали требуемые документы о новейшей американской радарно-компьютерной установке»[83].

Всего же в течение 1943–1945 годов от Барра и Саранта в резидентуру поступило 9165 страниц подробных материалов по более чем 100 научным разработкам. Все они получили высокую оценку специалистов, в том числе и руководителя Комитета по радиолокации академика А. И. Берга.

В апреле 1945 года Барр уволился из «Вестерн электрик компани» и поступил в аспирантуру. В 1946 году он получил звание магистра инженерных наук и начал работать в компании «Сперри джироскоп». Что же касается Саранта, то он в 1946 году женился на Луизе Росс и уехал в город Итака. Там, не найдя работу по специальности, он стал строителем. В связи с этими обстоятельствами, а также потому, что война окончилась, связь с Барром и Сарантом по решению Москвы была законсервирована.

Между тем после окончания войны отношения между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции стали ухудшаться. В 1946 году на Западе поднялась волна антикоммунизма. В результате Барр, работавший в компании «Сперри джироскоп», был уволен в 1948 году за принадлежность к Компартии США. Тогда он устроился в Колумбийский университет, где начал писать диссертацию по вычислительной технике. Но антикоммунистическая истерия, раздуваемая сенатором Маккарти, не дала ему возможности продолжить работу в США. И в 1950 году Барр уезжает во Францию.