Внешняя угроза

Вокзал и вправду был забит битком. Младшие офицеры, унтер-офицеры, солдаты, гражданские. Они сидели в узких неудобных креслах, прохаживались по зданию вокзала, по перрону, по дороге, разговаривали, курили, пили. Неяркий свет ламп окрасил лица в полутона и создавал какой-то странный, даже неуместный уют.

В буфете свободных мест не было, здесь в основном сидели офицеры. Смех, голоса, чьи-то восклицания раздавались под низким потолком. В воздухе висел смешанный аромат табака, пота, кофе, жареного мяса.

Титову, видевшему немцев не так часто, стоило некоторых усилий вести себя естественно и спокойно. Все же он контрразведчик, а не разведчик. Тем более агентурный. Он и так постоянно сдерживал себя, контролировал каждый шаг, каждое слово, жест, взгляд.

А вот сейчас, увидев довольно мирную, обыденную картину, вдруг понял, что вести себя надо как обычно. Как офицер в привычной обстановке. Чуть больше холодности, отстраненности, напускного спокойствия. И не думать о сидящих здесь как о врагах. Это самое трудное, но необходимое…

Билеты он взял в офицерский вагон. Уточнил время возможного начала движения. Отклонил два предложения выпить. Первое поступило от небольшой компании из трех лейтенантов, сидящих в углу зала. Это были молодые, в новеньких кителях офицерики, видимо, еще не нюхавшие пороху. Почему они ехали от передовой, а не к ней?…

Титов смотрел на них, как смотрел бы на выпускников пехотных училищ, впервые попавших на фронт. Таких он видел много. Молодых, веселых, стремящихся побыстрее в дело, в окопы. Еще не знающих, что такое война, и считающих, что уж они покажут немцам, где раки зимуют.

Он и отказал им с легкой улыбкой на лице и взглядом опытного фронтовика, смотрящего на молокососов. Лейтенанты, видимо, это поняли, уважительно посмотрели на крест и взяли под козырек.

Второе предложение поступило от слегка нетрезвого капитана-артиллериста. Ровесник Титова, с нарукавной нашивкой «Африка», с двумя крестами и знаком «общий штурмовой», еще старым, без цифр.

Это был опытный фронтовик, воевавший в экспедиционном корпусе Роммеля. Отказать такому вроде бы и неприлично. К тому же предложение капитан сделал в учтиво-дружеской манере, свойственной фронтовикам. Признал, выходит, такого же фронтовика.

И вновь Титов поступил так же, как поступал раньше, общаясь с незнакомыми офицерами. Кивнув и чуть нагнув голову, сказал:

— Благодарю за приглашение. Для меня честь выпить с вами, господин капитан. Однако прошу извинить — ждет дама. Я обязан доставить ее, как и обещал. Долг офицера!..

Капитан молча кивнул, отсалютовал фляжкой.

— Начальство и женщины — вот два повода, заставляющие нас бросать все дела и спешить к ним! За женщин, обер-лейтенант! За тех, кто скрашивает наши серые будни!

Он сделал небольшой глоток и бросил руку к голове. Титов повторил жест, отдавая честь, и поспешил к выходу.

Глемм ждала его в машине, в переулке. Когда он подошел, открыла изнутри дверцу.

— Плохо дело, — сказал Титов, заводя мотор. — Поезда не ходят, взорван мост. Партизаны постарались. Молодцы, конечно, но нам это помешает.

— А если ехать на машине?

— Нельзя. Брокмана могли хватиться. Начнут искать. Машину заметят, а мы даже номера не можем сменить.

— Как же быть?

В отличие от Титова девушка выглядела полностью спокойной. Сказывался опыт работы в разведке. Или она просто умело делала вид.

— Выхода два. Ждать поезд. Завтра его должны, по идее, отправить. Либо искать другую машину и своим ходом ехать в Конотоп. Но легковушек в городе не так много. Захват сопряжен с большим риском…

Глемм посмотрела на него и промолчала. Обстановку он знал лучше, в конце концов, это его мир. Пусть и думает.

— Ночевать где будем?

— Помощник начальника вокзала подсказал два адреса. Офицерский отель, но он скорее всего забит до отказа. И небольшой частный пансион. Там могут быть места. Можно еще спросить в комендатуре, но лезть туда нежелательно. Надо вставать на учет. Правда, в Чернигове мы сменим форму и легенду, но все же…

Титов замолчал, прикидывая, как быть. Побарабанил пальцами по рулю. Мимо них проехал грузовик с красным крестом на борту. Затем «крупп» с открытой водительской кабиной. Свет фар скользнул по «опелю», скакнул по домам и пропал.

По идее, ночь в городе не сопряжена со сколько-нибудь серьезным риском. Вряд ли будет повальная проверка документов, тем более у офицеров. Такое происходит лишь во время общегородских облав, когда ищут партизан. Так что…

— …Остаемся! — вынес он вердикт. — Попробуем снять комнату в пансионе. Правда…

Титов посмотрел на девушку, смущенно хмыкнул.

— Комната одна, кровать тоже может быть одна. Я тогда лягу на полу.

Глемм улыбнулась, коротко ответила:

— Посмотрим…

— Тогда поехали…

Пансион они нашли не сразу. Покрутились по улицам, выскочили к центру, откуда Титов постарался побыстрее уехать, не желая попадать на глаза местному армейскому начальству и полиции. И лишь через полчаса отыскали небольшой двухэтажный дом, спрятанный среди фруктовых деревьев.