Внешняя угроза

Он забросил штуцер на плечо и показал большой палец. Самески тем временем собирал трофейное оружие и быстро охлопывал безвольные тела.

– Волоките их сюда и сажайте вон к тому дереву, – указал рукой штурм-капитан. – Свяжите и приведите в чувство.

Зоммег хмыкнул и повернулся к Олдинеру.

– Вовремя ты их засек. А то бы получили пули в спину.

Фрахтинер виновато потупился. Он едва не упустил появление второй группы аборигенов. Радость от успешной засады заставила его на какой-то момент забыть о станции. И только уже на подходе к поляне Олдинер посмотрел на экран. И сразу обнаружил три источника теплового излучения, причем очень близко от них самих.

Будучи опытным разведчиком, фрахтинер не подал виду, понимая, что их уже вполне могли обнаружить. Осторожно доложил о находке командиру. А тот буквально за пару секунд придумал план действий. Рисковал, конечно, но все прошло отлично. И теперь у разведчиков с избытком «источников информации». Хватит для первого раза…

Швецов пришел в себя от резкого неприятного запаха. Попробовал шевельнуть рукой, но не смог. И только после этого открыл глаза. Обвел удивленным взглядом поляну, увидел сидящих рядом товарищей, а неподалеку под соснами немцев, заметил незнакомых людей и только после этого все вспомнил.

Их усыпили какой-то дрянью. И связали сонными, как кур! Разведчик, бля!.. Так попасть впросак.

Он злости на самого себя Швецов едва не застонал. Сжав зубы, смотрел на чужаков. Те говорили на каком-то странном языке, не похожем ни на немецкий, ни на польский, который Максим знал, ни на другие.

Мостовой и Шмаров тоже пришли в себя, сидели молча, шевеля связанными за спиной руками, и таращили злые глаза на немцев и на чужаков. С немцев сняли колпаки, и они недоуменно и хмуро смотрели и на русских, и на пленивших их людей.

– Кто вы такие и что вам надо? – решил прояснить обстановку Швецов.

Но чужаки не обратили на него никакого внимания. Стояли вместе, смотрели на какую-то коробочку в руках одного из них и лопотали по-своему.

– Эй, я вам говорю! – повысил голос Максим.

Один из чужаков посмотрел на него, потом подошел ближе и показал кулак. Швецов презрительно сплюнул:

– Да пошел ты, молчун нашелся!

Видимо, жест и взгляд партизана были достаточно выразительными. Незнакомец усмехнулся, покачал головой и вдруг врезал Швецову ногой в бок. От сильной боли Максима скрутило. Он закашлял, поминая мать этого выродка. А чужак вновь показал кулак.

Преподанный урок пошел впрок, партизан замолчал, только сердито сопел и пялил глаза. Молчали и остальные пленники, расправа показала, что чужаки не шутят и пощады не дадут никому.

«Это не наши точно, – лихорадочно соображал Максим. – Наши бы своих бить не стали. И не немцы. Язык диковинный. Но тогда кто это?…»

Никаких догадок у партизана не было. И он прекратил ломать голову и просто смотрел на чужаков.

А те, видимо, приняв какое-то решение, начали действовать. Один из них, высокий, жилистый, с вытянутым бледным лицом, достал из серой коробочки небольшой предмет, напоминающий дамский пистолет. Каждому немцу поочередно приставлял пистолет к шее и нажимал спусковой крючок.

Немцы вздрагивали, закатывали глаза и валились на бок. Но буквально через десяток секунд приходили в себя, открывали глаза и смотрели по сторонам непонимающими взглядами. На лицах блуждали идиотские улыбки.

– Что за ерунда? – вполголоса произнес Мостовой. – Что им вкололи?

Стоявший ближе к партизанам чужак – среднего роста, широкоплечий, с крючковатым носом – оглянулся и неуловимым движением ударил Петра носком ноги в живот. Тот повалился на бок, судорожно ловя воздух и кашляя.

– С-сука! – прошипел Егорка, с ненавистью глядя на мучителя.

Чужак в третий раз показал кулак, а потом провел ладонью по шее. Видимо, говоря: еще слово – и прирежу. Такая угроза разом заткнула рты всем. И партизаны смотрели за происходящим квадратными от изумления и страха глазами и с плотно сжатыми губами.

…А дальше был допрос. Несколько странный с точки зрения партизанских разведчиков, но, несомненно, плодотворный.

Сперва немцев заставляли что-то говорить, показывая на различные предметы. Потом пояснять действия. Причем чужаки садились, ложились, вставали, прыгали, а немцы говорили слово. Затем к головам немцев приложили черные диски. Через несколько секунд те мотали головами и сыпали проклятиями. Видимо, было больно или неприятно.

Затем уже чужаки прикладывали к своим головам диски, тоже морщились. А потом один из них, вертя в руках пистолет-пулемет, вдруг сказал:

– Das ist Maschinenpistole? O, ja!

А второй, прилагая видимые усилия, вставил:

– Guten tag.

И Швецов каким-то шестым чувством понял, что чужаки таким образом изучают немецкий язык. Но зачем?

Еще около полутора часов шел допрос немцев. Те отвечали охотно, сразу, иногда взахлеб, и чужаки жестами останавливали разошедшихся вояк.

Партизаны смотрели на это молча. Несколько уроков послушания, преподанные захватчиками, вразумили их, и больше желания раскрыть рот ни у кого не возникало.