Внезапное вторжение

Когда толстая кухарка покинула музей и торопливо зашагала по улице, тощая белочка выплюнула изо рта орехи. Черт, что за ужасный вкус! Выйдя на угол улицы, белка сунула в рот два крошечных пальца и свистнула кэб. Когда карета, не останавливаясь, прогрохотала мимо по булыжникам мостовой, белка посмотрела на свою мохнатую лапу, а затем стукнула себя по голове прямо между заостренных ушей. Белка бросилась в невысокий кустарник, из которого вскоре донеслось какое-то нечеловеческое бормотание, последовала вспышка света, удар грома, и из куста поднялся покрытый пучками меха и листьев дутарианский верховный жрец Живого Бога Кальмара.

Кое-как выбравшись из густых кустов, измотанный верховный жрец начал было подзывать другой кэб, остановился и сердито выплюнул изо рта желудь. Во имя Великого Бога Кальмара, эти проклятые штуки затесались повсюду!

Подойдя к кромке тротуара, верховный жрец пронзительно свистнул, и тот же самый кэб, чуть ранее проехавший мимо, на этот раз остановился, позволяя жрецу забраться в карету.

— Как все прошло, Святейший? — спросил кэбмен, тряхнув поводьями. Лошади заржали и тронулись легкой рысью.

— Эти маленькие глупые юбки собираются привести какую-то подмогу, — проворчал жрец, откидываясь на спинку сиденья, а затем нахмурился и, сунув руку в штаны, извлек оттуда еще один желудь. На сей раз он отправил его в рот и вовсю принялся жевать.

— Это может обернуться бедой, сэр, — сказал возница, покосившись на тротуар. На углу маршировала, построившись плотной колонной, целая рота британской Королевской морской пехоты; на древке развевался «Юнион Джек», а двое мускулистых шотландцев в килтах мастерски заставляли страдальчески выть свои волынки.

— Только для них, — проворчал верховный жрец, повернувшись, чтобы поскорее выплюнуть остатки желудевой шляпки. Хмм, весьма неплохо. Видно, ко вкусу желудей просто надо привыкнуть. Как, например, к американскому пиву или человеческим мозгам.

А за пределами кэба марширующие солдаты с большим усердием затянули новую мелодию. Заслышав этот кошачий концерт, жрец поморщился. А вот волынки, с другой стороны…

— Что вы имеете в виду, сэр? — озадаченно спросил возница, кривясь от музыкального покушения на свой слух.

Разодрав носовой платок, тощий дутарианин заткнул кусками ткани уши. А, вот так-то лучше.

— Если эти дамы могут вызвать подмогу, то и мы тоже! — сердито прорычал верховный жрец. — Только позволь заверить, что наши новые помощники будут намного более… инфернальными, чем любые из тех, что могут нанять они.

Глава 12

Сойдя с трапа, проф. Эйнштейн и лорд Карстерс пролезли через люк в планшире и оказались на деревянной палубе странного судна. Когда они ступили на нее, окружавший исследователей неестественный туман сделал последнее завихрение и растаял без следа. Когда в воздухе прояснилось, друзьям на мгновение показалось, будто они уменьшились в размерах. Однако тут же ошеломленные исследователи поняли, в чем дело: этот парусник был огромным. Чудовищно огромным. Громадней всего когда-либо виденного ими.

Судно походило на клипер Старого света, с уходящей вдаль, словно огромная пустынная равнина, главной палубой. К небу тянулись девять громадных мачт, все, как одна, толще Белой башни Тауэра. Десять тысяч акров парусов были опутаны милями канатов. На палубе имелась дюжина кабестанов с намотанными на барабаны цепями, отдельные звенья которых были настолько толстыми, что сами по себе могли служить якорями. Форкастль был больше, чем Альберт-Холл; на шканцах мог проводить маневры армейский батальон, в то время как ахтеркастль равнялся по величине замку Букингемского дворца.

Наблюдались и еще большие странности. Темная древесина корабля была рыхлой, и хотя, если не приглядываться, казалась прочной, было заметно, что материал весьма опасно деформирован. Вдобавок ко всему, там было четыре гигантских штурвала, каждый из которых был развернут в свою сторону, чего по определению быть просто не может. Медленно покачиваясь, как в кошмарном сне, корабль странным образом двигался независимо от волн и ветра, и над всем царил тихий вой, как по покойнику. Этот потусторонний стон издавала сама древесина плавучего монстра.