Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом

Именно таким фильмом о прошлом, а на самом деле о настоящем мыслилось и идеальное советское историческое кино, в том числе «Адмирал Нахимов». Проблема была в том, что в СССР на создание фильма уходило значительно больше времени и кино не успевало за политикой. От разговора Александра Корды с британским министром информации до выхода на экраны «Леди Гамильтон» прошло меньше года — те задачи, которые стояли перед режиссером весной 1940 года, продолжали быть актуальными и весной 1941-го. «Адмирал Нахимов» был задуман в 1943-м, но завершен к концу 1945-го: за это время политическая обстановка радикально изменилась, и фильм пришлось на ходу подгонять к новым задачам. Сара Дэвис в статье об «Адмирале Нахимове» отмечала, что причиной критики и переделки фильма в 1946 году стала необходимость приспособить его к новым внешнеполитическим обстоятельствам — разворачивавшемуся с 1945 года конфликту СССР с Турцией по вопросу о проливах Босфор и Дарданеллы325. Во время войны на первом месте стояли отношения с союзниками, но после ее окончания фильм о противостоянии России и Англии в Черном море приобрел новую актуальность — он буквально отражал новый конфликт, в котором Англия снова встала на сторону Турции. Конфликт в Черном море разворачивался с осени 1944 года, когда советское правительство взялось за пересмотр Конвенции Монтрё в попытках лишить Турцию исключительных прав контроля над пропуском судов через черноморские проливы. Помимо этого Турции были предъявлены и территориальные претензии: советская сторона утверждала, что в 1921 году, воспользовавшись слабостью большевистского государства, Турция захватила часть территории Грузии и Армении, — теперь Советский Союз был намерен пересмотреть советско-турецкий договор о дружбе 1925 года, решив территориальный вопрос. Договор был денонсирован 19 марта 1945 года, но Турция отказалась рассматривать претензии СССР, на ее сторону встала Великобритания, а позднее к ним присоединились и США. Для советского руководства, однако, вопрос о проливах и утраченных территориях имел непосредственное отношение к престижу страны и потому оказывался принципиальным: в справке НКИД, подготовленной вскоре после Потсдамской конференции, отмечалось, что черноморские проливы имеют для СССР «не меньшее, а скорее большее значение, чем, например, Суэцкий канал для Великобритании или Панамский канал для США» (и тот и другой также находились на чужой территории)326. К концу 1945 года конфликт с Турцией вышел за рамки дипломатических переговоров: в Турции всерьез стали опасаться повторения иранского сценария советской частичной оккупации, а в СССР открыто писали о незаконно отторгнутых землях327.