Внимание: «Молния!»

«Командармы правы... Ни Ходоров, ни Ржищев нам удачи не принесут... Что нас там ждет? Опять этот бесконечный штурм бесчисленных безымянных высот. Штурм... Штурм... А вот на Лютежском плацдарме командные высоты за Днепром перешли в наши руки. У нас там выгодные позиции... Как нам нужна еще одна танковая армия. Ударом с севера она сможет решить битву за Киев. Без такой силы не обойтись, другого решения я не вижу». У него учащенно, гулко билось сердце и от нарастающей тревоги сохли губы. Сейчас он как никогда был в ответе за судьбу фронта. «А если Ставка не сможет помочь... Что тогда делать?» Как ни напрягал мысль, но на этот вопрос ответа не находил. Оставалось одно: снова вернуться к Букринскому плацдарму. Перегруппировать силы и в конце концов разбить там противника. Но он тут же отбросил этот шаблон.

Возвратясь на КП фронта, он тотчас же склонился над картой и потребовал метеосводку. Фронтовые синоптики предсказывали перемену погоды. Уходила поздняя сухая осень, и наступало ненастье с дождями, грязью и густыми туманами.

«Букрин и Лютеж... — прохаживаясь по хате, увешанной рушниками, думает Ватутин. — На юге надо штурмовать высоты, а на севере они в наших руках». Эта мысль все время не дает ему покоя.

За окном порывы осеннего ветра. Они усиливаются. «Да, синоптики правы, погода уже меняется». Ватутин снимает телефонную трубку.

— Соедините с Рыбалко. — После короткой паузы: — Павел Семенович, мне нужен совет опытного танкиста. Можно ли под Лютежем по-настоящему, со всего размаха стукнуть танковым кулаком?

— Можно, Николай Федорович. Пятачок плацдарма будет горячим. Но местность там позволяет навалиться на врага не отдельными ротами, как в букринской излучине, а всей танковой армией.

У телефонного аппарата командарм Москаленко. Он говорит:

— Мой совет: ослабить малозначительные направления и создать сильный кулак для внезапного удара. Лютеж, Николай Федорович, для этой цели подходит.

Ватутин вешает трубку. Он думает: «Лютеж подходит... Но для прорыва необходим перевес в силах и нужна внезапность. Что делать? Крепче сжимать свой кулак. Конечно же, надо снять некоторые части с малозначительных направлений. Однако это только первый шаг к усилению Лютежа. У противника там три танковых и семь пехотных дивизий. Четырнадцатикилометровая полоса укреплений, а за ней еще лесной массив с минными полями и завалами. На севере без танковой армии нам не обойтись. Нет, никак не обойтись»...

Ватутин выходит на крыльцо. Часовой отступает в тень.

Ветер гнет верхушки высоких тополей. Яркая луна то спрячется, то выглянет из-за туч. Накрапывает дождь. «Да, погода меняется». Ватутин ходит по тропке над крутым обрывом. Внизу темнеет глубокий овраг.

«Конечно, нужна еще одна танковая армия. Но на Ставку надейся, а сам не плошай... — Задумывается. — А что, если Верховный откажет? — Стоит над самым обрывом. — Тогда... Надо надеяться только на собственные силы. Смело, решительно перегруппировать войска фронта... Вывести из букринской излучины танковую армию... Перебросить ее вместе с артиллерийским корпусом прорыва, мотопехотой и конницей на Лютежский плацдарм... Совершить скрытый маневр, — продолжает думать он, — обходной. — Осененный этой мыслью, он стоит неподвижно. — Изменить направление главного удара. — Ватутин делает шаг. — Только так, изменить! — Ускоряет шаги. Открывает калитку. — Скрыто перебросить под Лютеж ударные силы фронта! — Быстро идет через крестьянский двор. — Все собрать на плацдарме в кулак». Он взбегает на крыльцо. Стремительно входит в хату и несколькими штрихами наносит свой замысел на карту. Потом уже старательно слева направо переносит флажки с номерами дивизий.

«Легко переставить флажки... А как незаметно для противника перебросить такую силу на новый плацдарм? Тут все уже зависит от штаба».

Обычно после полуночи с Ватутиным по ВЧ разговаривал Верховный Главнокомандующий. Вот-вот должен быть звонок из Москвы. И когда он раздался, Ватутин рывком снял трубку.

В хате слышен негромкий, медлительный голос с характерным грузинским акцентом:

— Ватутин, в букринской излучине неудача. Мы еще не наступали как следует, а уже остановились. Вашему соседу Коневу тоже трудно, но Второй Украинский фронт стремительно вышел за Днепр. — В трубке легкое покашливание. — Что вы собираетесь делать? Каким образом можно исправить создавшееся положение?

— Я прошу подкрепить наш фронт новой танковой армией.

— Помочь ничем не могу. Резервная армия еще не готова. Нужно атаковать собственными силами.

— Тогда я прошу разрешить фронту перенести направление главного удара с юга на север, где мы овладели грядой командных высот. Лютеж — основной плацдарм. Букрин — вспомогательный.

— Это хорошо, что на севере командные высоты наши. Но сможет ли новый плацдарм принести нам успех?

— Сможет. Я убежден, товарищ Сталин, скрытый маневр обеспечит внезапность. Мы будем иметь перевес в силах на месте прорыва и без подкреплений. — Ватутин ждет ответа.

Тишина.