Вниз и влево (СИ)

Ходил он так до того самого дня, как тоже оказался под стенами вашего поместья, попав под эти лучи. Он шел не то к пациенту, не то обратно — но и его захватило. И там он увидел меня, и, как я понял, его взяла досада, что он полжизни занимался всякими гадостями — и не приблизился к тебе ни на сантиметр, а я палец о палец не ударил, — но продолжаю считаться твоим другом. Тогда он поддался порыву и оглушил меня эфиром, притащил к себе, но зачем я ему — он и сам не знал до поры до времени. Он был в ужасе от содеянного, но и отпустить меня уже не мог, — вдруг я в полицию пойду?

А потом его навестили представители новых властей, работать у них предложили. И он согласился, при этом сделав все, чтобы оказаться к тебе поближе. Так он попал в группу профессора… как его…

— Убермана.

— Да, его. Он сказал, что там он, наконец, увидел кое-что похлеще твоих опытов, и понял: вот у кого уж точно хватит воображения тебя превзойти в изуверстве. Он стал правой рукой Убермана, участвовал во всех его опытах, — и наконец дождался часа, когда профессор предложил провести с твоей лабораторией совместные испытания. И вот тут-то он понял, зачем ему я. Он решил проверить, сможешь ли ты меня убить ради науки.

— Проклятие… — пробормотала Эльза.

— Он все ходил кругами и повторял: «Это выше моих сил… Укрепи меня, господи… Дай мне сил, о, сатана…» По-моему, он вообще забывал, что он в подвале не один. А я сидел, как в камере-обскуре, и смотрел, как его словно бы заливает чернота.

Смотрел я на него и думал: а мне ведь и самому такие сомнения не были чужды. Интересно, думал я: не мог бы я оказаться на его месте? И вдруг решил: никогда, ни за что я на его месте не окажусь. Злость меня взяла на себя: я опять готов был выбросить медальон, услышав чужие безумные речи и увидев что-то непонятное, — и при этом даже с тобой не поговорив! Нет, решил я: раз уж я поддался порыву, из самой Америки приехал — то уж встречусь с тобой с глазу на глаз и тебя выслушаю, а до этого ничего больше решать не буду! И вот… я здесь. Скажи мне, Эльза…

Вот и все, поняла она. Сказочке — конец.

Лодка легонько ткнулась в песок.

Эльза выпрямилась:

— Хорошо, я скажу тебе. Все, что ты видел, и все, что говорил Вальтер — это правда. Но и это еще не все! Мое главное изобретение называется «Ментальная Катапульта». Она может сделать из обычного человека того, кого раньше называли «Просветленными» — то есть, освободить его Дух от пут земных условностей. От самого Закона Кармы — понимаешь? Только для этого кто-то другой должен потерять свою бессмертную суть навсегда. Как Вальтер Дитце. И я запускала ее, — свою машину! Таких, как я, называют чудовищами… Да, я производила этот опыт над людьми! И продолжу производить дальше — потому, что другими способами Просветленные почти перестали рождаться. Потому, что они уже ни на что в мире не влияют. Потому, что цель науки — по-прежнему познавать Истину! Потому, что последнее откровение было дано вовсе не каким-то аскетам — а именно нам, ученым. Оно называется: второй закон термодинамики! Это закон деградации, Тадеуш — и это закон, по которому умирает наш мир. И «Ментальная Катапульта» — мой способ его преодолеть.

А ты, мой бедный друг, зря явился! Лучше тебе и впрямь выбросить медальон в речку. Ты никогда не вычислишь внесистемный ответ на свой вопрос, потому что ты находишься внутри системы, которая его порождает! Понятно ли я выражаюсь? Нет, лучше так… ты будешь вечно сравнивать разные обстоятельства и размышлять: сначала — можно ли простить другу собаку, потом — можно ли простить опыты с мертвецами, потом — можно ли простить опыты с живыми. В итоге ты повстречаешь такие условия, что загасят твою «негасимую дружбу» и «вечную любовь» в два счета. Вопрос лишь в мере того, что ты способен «переварить». А все потому, что своего способа разорвать Закон Причин у тебя нет — и мир играет тобою, как игрушкой! — закончила она со скрытой яростью.

Эльза не видела его своим изувеченным зрением, но ощутила, что он поднялся, и знала, что его трясет.

— Ты спасла меня, Эльза. Ты спасла еще одного пленника, и пыталась спасти третьего. Знай, что только поэтому я не думаю, не убить ли тебя сейчас. Да, нам и впрямь лучше не видеться больше. Я не принимаю твой способ! И Закон твой дурацкий не принимаю! Прощай, и хоть бы нам больше не встретиться!

Он шагнул через борт прямо в мелкую воду, и ушел так быстро, как мог.

Но все равно он расслышал за своей спиной тихий и злой смех Эльзы.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, в которой Эльза почти проходит Испытание

Тадеуш ушел — а Эльза, сгорбившись, продолжала сидеть в лодке.

Чудо погасло. Она осталась наедине с ситуацией, — и ситуация была не в ее пользу. Она ничего не видела, у нее не было ни оружия, ни денег, ни средства противостоять «Машине Внушения» — как и прочему, что успел изобрести «сумрачный гений» профессора. При этом сейчас ее искали, и во главе поисков стояла Колесница.