Вниз по кроличьей норе

Хотя он вовсе не какой-то там полоумный дурачок, я этого вовсе не хотела сказать, и именно с ним до определенного момента я вела самые приятные беседы… самые нормальные беседы. Вообще-то реально суперский малый, но после того, что случилось с Кевином, он стал просто сам на себя не похож. Они были очень близки, эти двое, могу вас тоже в этом заверить. Поначалу я думала, что они просто дружат, пока как-то за обедом не увидела, как Шон держит руку на члене Кевина под столом, так что, полагаю, вполне объяснимо, что он был малость расстроен. И так у него это до конца и не прошло, вообще-то говоря. Шон по-прежнему плачет, очень часто.

ТОНИ, он же Тварь. Первое, что вам нужно запомнить про Тварь, — это что на самом деле никакая он не тварь. Он просто прозывается Тварь, поскольку Тварь — это то, чем он одержим. Эта Тварь пугает его до смерти двадцать четыре часа в сутки. Тварь… это то, что сотворила его собственная голова. Хотя вам также стоит помнить, что Тони и сам по себе создание довольно страшноватое. Эдакий здоровенный мужик из Кройдона[17], который выглядит как Энтони Джошуа[18], если только Энтони чутка перестанет следить за фигурой. Говорю вам: он сложен как кирпичный сортир… но одного только упоминания про Тварь — серьезно, пусть даже ехидным шепотом — достаточно, чтобы превратить его в запинающуюся развалину. Визжащую, пытающуюся вылезти в ближайшее окно и так далее. Ведь Тварь — согласно миру Тони, — это некое вселенское воплощение зла, которое по каким-то причинам, которые никто из нас не может, да и особо не хочет понять, пытается убить его и — а вот тут как раз ключевой момент! — обладает сверхъестественной способностью превращаться во что только пожелает. Во что угодно и в кого угодно. Сегодня Тварь может быть мной, а на следующий день — кем-то из медперсонала. Или собакой, или пауком-сенокосцем, или парой ботинок. Эта Тварь — невероятно могущественный и бесконечно коварный оборотень.

Моя бывшая соседка по квартире, Софи, как-то пришла меня навестить и на несколько минут оказалась с Тони наедине в музыкальной комнате. До сих пор не знаю, что он такого наплел, что довел ее до ручки, но через несколько дней она прислала ему открытку с надписью: «Дорогой Тони, была рада с тобой повидаться. Да, и кстати — я превратила себя вот в эту открытку. Приятного дня, с любовью, Тварь ХХХ».

После этого Тони не выходил из своей комнаты чуть ли не целую неделю.

5

Не могу сказать, что это была самая безмятежная ночь в моей жизни. Я была слишком возбуждена тем, что предположительно происходило на другом конце отделения, — хотя, если честно, это больше имело отношение к тому факту, что я поставила будильник в телефоне, чтобы он будил меня каждые полчаса. Мне хотелось лично посмотреть, что происходит.

А почему бы и нет?

Очень не хотелось что-нибудь пропустить.

Когда я потихоньку выбралась из палаты в первый раз, Феми быстренько наладила меня обратно в постель, едва только завидев. Я не стала скандалить, просто сказала ей, что мне нужно в туалет, и, проторчав на толчке до тех пор, пока не решила, что ей уже надоело меня стеречь, ухитрилась поводить жалом еще несколько минут, прежде чем она опять меня перехватила.

А нюх, как у собаки, а глаз, как у орла — это как раз про нашу Феми.

Коридор, в котором располагалась комната Кевина, был перегорожен полицейской лентой. Уже от одного только вида знакомой сине-белой полоски пластика у меня перехватило дух. Типа как бабочки в животе запорхали, понимаете? Комната Кевина располагалась в дальнем конце коридора, так что мне не было слышно, о чем там говорят, а различить я сумела разве что смутные фигуры, входящие и выходящие из интересующей меня комнаты, но это не имело никакого значения. Я, ясен пень, и так знала, что там происходит. Знала, на какой они сейчас стадии.

Группа предварительного осмотра места происшествия из убойного отдела. Всего пара оперативников, наверняка основная задача которых — попробовать определить, не была ли внезапная смерть подозрительной. Понять, надо ли вызывать детективов, криминалистов и всю прочую шайку-лейку.

Прямо перед лентой стоял констебль в форме из местных, и я выбрала подходящий момент, чтобы перекинуться с ним парой слов. Феми убралась обратно на пост, и с моего места мне было видно, как они с Джорджем гоняют там чаи и разговаривают с Дебби. Феми положила Дебби руку на плечо, поскольку та была по-прежнему сама не своя после обнаружения трупа. Убедившись, что они меня не видят, я метнулась вперед посмотреть, что удастся вытащить из патрульного. Словно какой-нибудь хренов ниндзя.

— О! — только и сказал он. Его, видать, заверили, что все пациенты надежно заперты по палатам, и теперь бедняга даже отдаленно не представлял, что делать, когда я оказалась прямо у него перед носом. Вообще-то он даже вздрогнул и принялся озираться по сторонам в поисках поддержки.

— Ну, что думаете? — спросила я. — Оценочная группа вызовет остальных?

— Простите?

— Все нормально, — сказала я. — Я тоже из Системы.