Вниз по кроличьей норе [СИ]

Все его чувства уже давно сгорели. Остались ненависть и боль, которые стали ему родными братьями за тридцать лет. Он даже понять не мог, любит ли до сих пор Алису. Но раз ненависть жива — значит чувства остались. А отсюда следует только одно — уничтожить причину такого состояния. Алиса. Чешир убьет ее, если ему придется даже пожертвовать собой.

— Какие пламенные речи, — он улыбнулся уголками губ. — Я аж… Хм… Что же я? Ах, да. Меня это тронуло, до глубины души тронуло, — и заорал, — которой у меня никогда не было! — В руке вспыхнул черно–огненный шар.

— Прекрати! Прошу тебя! — Алиса попыталась успокоить его.

— Ты! — зашипел Чешир на Блэйка. — Я ненавижу тебя, ненавижу Алису, ненавижу всех вас! Вы сдохнете, как подзаборные шавки! — И направил на него шар. Блэйк отлетел в сторону и сразу же потерял сознание.

— Прекрати! — закричала в очередной раз Алиса. — В этот мир меня привела любовь. Любовь ко всем вам. К тебе, Блэйку, Кролику и Шляпнику, Элен и Бобби, Джо. — Она всхлипнула. — И если ты так меня ненавидишь, что пошел на предательство, а сейчас хочешь убить, то… — Несколько слезинок упало на пол. — П-прости меня. Прости за боль, которую причинила и причиняю до сих пор, прости, что снова пришла в этот мир в надежде увидеть всех вас, а еще вернуть трон настоящему правителю королевства.

— Алиса… — Джо смахнула слезы со своих щек.

— Если ты этого хочешь, просто возьми меч, я не буду сопротивляться. Вонзи его мне в сердце, и покончим с этим. Может тогда ты начнешь жить.

— Я с удовольствием воткну его в твое сердце, — зашипел Чешир, материализуя меч перед собой.

— Но знаешь, — Алиса улыбнулась сквозь слезы, — ты можешь убить меня, но я вернусь. — В ее голосе появилась решительность. — И буду делать это снова и снова, пусть каждый раз и буду умирать от твоего меча. Но я достучусь! Я все равно достучусь до твоего сердца, до твоей души, я заставлю их опять почувствовать то, что было тогда, много лет назад! — Она сделала пару шагов вперед. — Они снова увидят мир в ярких красках. Они почувствуют аромат яблочного пирога, который делала каждое воскресенье мама, они снова увидят, как встает солнце, услышат пение птиц, как орет почтальон на соседскую собаку, которая в очередной раз порвала ему брюки. — Еще один шаг вперед.

— Стой! Стой на месте! — Чешир отступил назад.

— Сердце и душа вспомнят, как приятно ходить по сочной зеленой траве рано–рано утром, когда мир только–только начинает отходить ото сна. Они почувствуют, что такое запах летнего дождя, как пахнет лес. — Алиса продолжала приближаться к Коту. — Они заново ощутят падение в кроличью нору, познают новых знакомых и запах магии. Они вкусят, что такое настоящая дружба и боль разлуки. А самое главное, они познают, что такое любовь и предательство. — На последнем слове Алиса прижалась лбом к груди Чешира.

«Что это?»

Кот дотронулся до щеки, которая почему–то оказалась мокрой.

— Глупый, ты мне дорог, всегда был дорог, — прошептала девушка. — Мы же столько с тобой пережили, что здесь, что там, в нашем мире, — и легонько ударила кулаком по плечу Кота. — Глупый, ты даже не можешь представить, как я переживала каждый раз, когда на твоем хрупком тельце появлялись раны или переломы после драк с другими котами или от того, что упадешь с дерева или забора.

***

— О, а что это за чудо с тобой? — поинтересовался Шляпник.

— Это Чешир, — ответила Алиса.

— Мяу, — подал голос котенок.

— Хм. Это все, что он умеет?

— Ну, нет. Он еще когти умеет показывать, шипеть, кусаться…

— Ха–ха, — засмеялся Кролик. — Здесь это умеет каждый. А что–нибудь такое… Ну… Особенное?

— Он хороший друг, — быстро ответила девочка. — Очень–очень хороший друг.

— О! — удивился Блэйк, беря в руки Чешира. — Друг, говоришь? — И что–то всунул в ротик котенка.

— Что ты делаешь? — возмутилась Алиса. — Что ты ему дал?

— Смотри, — и юноша отпустил котенка на землю. Чешир сначала зашипел, а потом начал кататься по траве.

— О, нет! Ему больно! — Алиса уже было хотела взять котенка на руки, но Блэйк остановил ее.

— Смотри, — повторил Блэйк. Котенок начал расти и расти, а потом превратился в юношу.

— Ой, — девочка закрыла глаза ладошками и отвернулась. На ее щеках пылал румянец.