Вниз по реке

Я как-то попытался объяснить этот сон Робин – всю заключенную в нем силу, то чувство благоговейного страха, которое чуть не до смерти душило меня, когда я вдруг замирал во тьме. Сказал ей, что это Долф пытается сказать мне что-то, или моя мать; но она лишь отмахнулась. Укутала меня покрепче и сказала: это означает, что добро во всем мире по-прежнему не стоит на месте. Ясно и четко. Я изо всех сил попытался поверить ей, но все равно оставалась некая пустая дыра во мне. Так что она сказала это еще раз, прошептала тем шепотом, который я так любил: «Добро не стоит на месте».

Но означало это нечто совсем другое.

Все-таки было что-то там за этими деревьями – какое-то тайное место, – и, по-моему, я знал, что могу там найти.

Когда моя мать убила себя, она убила и мое детство тоже. Забрала с собой волшебство. Это оказалось уж слишком для меня, чтобы простить, слишком уж все это было разрушительно – при отсутствии прощения меня целых двадцать лет переполнял один только гнев, – и лишь теперь я начинал понимать. Да, она сделала то, что сделала, но ее единственным грехом была слабость, как и у моего отца; и хотя негативные последствия его неблаговидных поступков оказались просто невероятными, сам по себе грех – это то, чему, к собственному несчастью, подвержен любой живой человек. Именно это и пытался донести до меня Долф, и теперь я знал, что высказал он это мне не только ради моего отца, но и ради меня самого. Со слабости моего отца и начался гнев, именно это и привело в движение тот осколок стекла, который теперь с каждым днем давал знать о себе все меньше и меньше. Так что я обнял свою любимую женщину покрепче и сказал себе, что в следующий раз, когда мне приснится этот сон, я последую за этой вспышкой белого. Пройду темной тропой и увижу то, что боюсь увидеть.

Может, это будет волшебство.

Или прощение.

А может, там вообще ничего не будет.

В следующее воскресенье, когда на город уже опускались сумерки, Робин сказала, что пойдет прогуляться. Крепко поцеловала меня и сунула мне в руку телефон.

Я стоял у окна и смотрел на реку. Это была не та река, которую я любил. Другой цвет. Другие берега. Но вода не стояла на месте. Она утаскивала все наносное вниз и восстанавливала сама себя, изливаясь в то же самое бескрайнее море.

Я поразмыслил о своих собственных ошибках и своем отце, а потом о Грейс и о том, что говорил мне Долф: что человек – это всего лишь человек и что десница Господня – она повсюду.

Телефон зазвонит через десять минут.

Интересно, подумал я, сниму ли я сегодня трубку.

Благодарности

Я мог бы описать свои книги как триллеры или детективы, но сюжеты их вращаются также и вокруг семьи. И это не случайно. У всех нас есть родня. Хорошая, плохая, отсутствующая, безразличная… Для моих целей это практически не имеет значения. Параллели провести нетрудно, и читатели могут легко представить себя на месте литературных персонажей, независимо от всех этих подробностей. Я всегда говорил, что семейные неурядицы представляют собой богатую почву для литературного творчества, и это действительно так. Это огромный непаханый край, превосходное место, чтобы окучивать секреты и неблаговидные поступки, выращивая из них взрывные истории. Предательство на такой почве режет глубже, боль задерживается надольше, воспоминания становятся вещью без времени. Для писателя это настоящий подарок.

Так что первым делом мне хотелось бы поблагодарить мою собственную семью – за то, что терпят все это. Мои родители – отнюдь не воплощение зла, это просто чудесные люди. Равно как и мои родственники со стороны жены, братья и сестры, моя жена и мои дети. Все они невероятно поддерживали меня в процессе написания этой книги, и без них у меня точно ничего бы не вышло. Это особенно справедливо по отношению к Кэти, моей жене, которой и посвящается эта книга. Я люблю тебя, детка! Спасибо, что ты всегда рядом.

Достойные люди из «Томас Данн Букс/Мартинз Пресс» тоже уже немного воспринимаются как родственники. Особое спасибо моему редактору, Питу Волвертону – неутомимому заступнику и практически соавтору. Моя искренняя признательность и еще одному остроглазому редактору – Кэти Гиллиген. Вы оба составляете отличную команду. Могу перечислить и других, с кем мне довелось познакомиться и чья поддержка была поистине неоценимой: Салли Ричардсон, Мэттью Шир, Томас Данн, Энди Мартин, Дженифер Эндерлин, Джон Мёрфи, Лорен Манцелла, Кристина Хэркар, Керри Нордлинг, Мэтт Болдаччи, Энн-Мари Толлберг и Эд Габриэли. Спасибо вам всем. Благодарю также Сабрину Суарес Робертс, которая форматировала рукопись, и тех людей, которые так усердно работали над производством книги: Эмили Литтел, Кэти Турьяно, Фрэнсис Сейерс и Кэти Парисе. Понадобилось множество людей, чтобы подготовить книгу к публикации, и я знаю, что не упомянул абсолютно всех. Тем не менее все вы сработали просто потрясающе.