Вниз по реке к морю

Улица Монтегю была пуста. А в любой темной арке мог прятаться Коулман Тессар с пистолетом в руках. Не отъедет ли он лет на двадцать, если обнародовать его прегрешения на Уолл-стрит? Не уверен. Но в чем я точно был уверен, так это в том, что не боюсь смерти, и, решив пойти против того, кто отобрал у меня всю мою жизнь, я не ведал страха.

– Детка Кинг, – раздалось слева.

Я обернулся и увидел Эффи Столлер. Невысокая и полненькая (килограммов на десять больше того веса, что ее врач назвал бы идеальным), пухлые губы, а кожа даже темнее моей. Она была на высоченных шпильках, но равновесие держала так спокойно, будто стояла босиком. Она уложила волосы в сложное подобие морской раковины, и прическа была словно из далекого будущего, когда человечество останется лишь в виде геологической памяти.

– Извини, припозднился, – сказал я, пока она подходила ко мне, – думал, ты уже ушла.

Она от души поцеловала меня в губы.

– Я знала, что ты придешь. Раз уж ты послал мне письмо, значит, случилось что-то серьезное.

В давние времена, когда я еще носил форму, Эффи была проституткой. Она вкалывала на сутенера по имени Туф, тот был родом откуда-то с Запада. Он заставлял ее работать на износ и регулярно бил, но она не жаловалась и не заявляла на него в полицию.

Как-то в среду поздно ночью, когда я дежурил в Мидтауне, ко мне подбежала женщина в возрасте и сказала, что слышала выстрел из хорошо знакомого мне здания.

Дверь в конце коридора на верхнем этаже была распахнута настежь. Взглядов, следивших за мной, было больше, чем тараканов на стенах, но никто не вышел сообщить хоть что-нибудь. Не такое это было место.

На полу в комнате лежал Туф во фраке цвета слоновой кости. А левая сторона его черепа и большая часть его содержимого осталась на стене. Эффи сидела за маленьким столиком в крохотной кухне и пила отменный коньяк прямо из бутылки. Почему-то мне подумалось, что Туф никогда бы не позволил ей так вести себя.

Пистолет лежал на столе перед ней. Огромный шестизарядный револьвер сорок первого калибра. Я взял его и уселся напротив.

– Я проснулась сегодня и поняла, что он должен умереть, – сообщила она столешнице.

– Почему? – спросил я.

– Он завел себе новую девчонку. Такую смазливую.

– А ты приревновала?

– Когда я впервые увидела, как он ее бьет, что-то во мне изменилось. Как будто я умерла, и архангел показал мне мою жизнь. Он дал мне шанс вернуться и все исправить. Надо было только выспаться как следует, чтобы понять как.

Туф был мерзавцем и делал много гадостей. А с Эффи всегда было более-менее просто работать. Вздумай я ее арестовывать, она бы и это приняла спокойно. Она была достойна лучшего, а Туф получил по заслугам.

В этих апартаментах в доходном доме была задняя дверь. Я помог Эффи подняться, проводил к выходу и подсказал, где она может остановиться на ночь. А потом убрал револьвер в задний карман брюк и позвонил офицерам из отдела по расследованию убийств, ведь именно таков был мой долг.

* * *

Письмо Эффи было пятым из отправленных утром. Я знал, что перед сном мне потребуется немного покоя.

Она помогла мне раздеться и принять ванну, помассировала мне спину и ягодицы с массажным маслом, а закончив, перевернула меня на спину. Ее грудь и живот блестели от масла.

– Ты не хочешь меня, детка Кинг? Я тебе больше не нравлюсь?

– Я просто подумал… давай поговорим немного, – сказал я.

– О чем тебе нужно поговорить?

– Помнишь, как ты однажды сказала мне, что просто проснулась утром и знала, что нужно делать?

Прежде мы никогда не говорили о той ночи.

– Да, – ответила она, слегка кивнув и не отводя взгляда.

– Я так же проснулся несколько дней назад.

Она легла рядом и положила руку мне на грудь. Так мы лежали довольно долго.

– Я вышла из дела шесть лет назад, – проговорила она наконец.

– Тогда почему ты здесь?

– Я же понимала, каково быть оклеветанным. Я всегда это понимала. И приезжала по твоему первому звонку, потому что так должна поступить любая женщина, которой мужчина спас жизнь. От него не требуется ни любви, ни заботы, ничего такого. Достаточно, что однажды он спас твою жизнь, и тогда ты заботишься о нем. Неважно, что теперь я благопристойная трудящаяся – настоящая массажистка с лицензией; если зовешь, я прихожу.

– Думаю, сегодня я позвал тебя в последний раз, – признался я.

– Тогда можем иногда вместе пропускать по стаканчику или что-то в этом роде, – предложила она. – А теперь – поворачивайся.

На сей раз массаж был мягче и обширнее. Она массировала мне мочки ушей, пальцы ног, нежную кожу между пальцами рук и сухожилия стоп. И все время она что-то говорила и говорила, но я почти не различал слов.

– Папа?

Давненько я так хорошо не высыпался. После одиночки я вообще плохо сплю. Пару часов подремлю – и это лучшее, на что я могу надеяться. Но сейчас, когда Эйжа-Дениз потрясла меня за плечо, я очнулся от настоящего глубокого сна, даровавшего отдых.

– Да, милая?

– Ты что, проспал весь день?

– А который час?

– Начало пятого.

Я сел, закутавшись в одеяло.