Вниз по реке

Я поднимаю бокал и скучно делаю три небольших глотка. Интересная беседа перешла в стандартную ерунду. Всё это я уже слышал. И устал слушать. А вот насчёт писанины, мне и самому интересно, зачем я с такой работой ещё и пишу? Может, хочу быть похожим на них? Всё-таки там их, а не моё дело, а вот писательство…

— Если ты такой умный — продолжает в своей наезженной колее знакомый — Скажи, как это Вселенная появилась из ничего? А? Что, не знаешь?!

Я молчу. Про этот момент я, в самом деле, ничего не знаю, но ведь появилась, и будут появляться другие снова и снова. А они будут молчать. Они всегда молчат.

Мы берём ещё по одному бокалу, и я вдруг твёрдо решаю, что это будет последний. Хватит. Завтра нужно будет что-нибудь написать, а значит сделать что-то своё, вынуть из своего сердца, из своих мозгов, сотворить одним словом. То, во что перетекла беседа, как всегда не принесёт ничего нового, и я вновь начинаю сомневаться в своём знакомом. Я уже давно в нём сомневаюсь, но других подходящих кандидатур пока нет. Может, их вообще нет, и никогда не будет здесь. А в других местах мне искать не разрешат. Кто я для них? Простой работяга, всего один из процессоров в их огромной системе, а может даже и вечный раб. Я уже и не верю, что смогу когда-нибудь уволиться.

— Ты простой человек — полупьяно щурясь, говорит знакомый — Быдло. А думаешь, что ты писатель, и станешь известным. Ха. Уже два года прозу пишешь, и что? Каких-то десять публикаций и всё. А где гонорары? Я что-то гонораров не вижу.

— Я зарабатываю неплохо — оправдываюсь я — А пишу для себя.

— Врёшь. Небось, только и думаешь, как гонорарчик получить, или премию какую-нибудь урвать. Что, не так? Но у тебя ни-че-го не выйдет. И всё потому, что ты не-у-дач-ник. Вот я коммерс, у меня деньги есть, семья, ребёнок. А у тебя что есть? Только твои писульки? — мой знакомый победоносно смеётся.

Я отрешённо пожимаю плечами, я всё это слышал, мне всё это надоело, нужно идти домой, отдыхать. Выходной всего один, а потом снова шесть рабочих дней, и крути, не крути, а выходить на работу — это обязательно, иначе… Прогулять, заболеть, умереть — это всё не для меня. Не та контора. Можно конечно уволиться но, только найдя себе достойную замену, а я в этом найдя, всё больше и больше сомневаюсь, а точнее, вот именно теперь сомневаюсь уже стопроцентно.

Я поднимаюсь, коротко прощаюсь со своим знакомым и, легко покачиваясь, иду домой.

Вот она улица, вот невзрачный одноэтажный дом, где я провожу всего один день и две ночи в неделю. Одинокий, никогда никем не посещаемый дом, потому что на самом входе порог, шириною в вечность. Я переступаю его и торопливо раздевшись, спешу внутрь. Прохожу мимо комнаты с Африкой, дубликат которой выпросил ещё восемь лет назад для того, чтобы изредка охотиться, мимо кладовки, где хранится подаренная ими на прошлое день рождения небольшая галактика, и в зале мешком падаю на диван. Нужно отдохнуть, восстановиться, прийти в себя, чтобы завтра хоть что-то написать. Мне это нужно, или я сойду с ума, забуду себя от этой нечеловеческой, нескончаемой работы. Выходной всего один, и его катастрофически не хватает. Только приходит утро, и вдруг уже вечер, солнце садится за горизонт, резко темнеет. Ты едва закрываешь глаза, и вот уже слышишь их крик:

— Да будет свет!

И ты вскакиваешь, и в числе других десяти тысяч избранных из уже созданных миров, начинаешь тащить, кидать, загружать, строить новый мир, убивая своё время, свою сущность, не понимая — зачем всё это нужно, в чём суть?

А они, Боги и мои работодатели в одном лице, как всегда молчат. 

Ду ю спик рашен?

Всё-таки они знали. Конечно, знали. Иначе, как они так мгновенно вышли на меня? Кто-то сдал. Но кто? Букинист? Или кто-то из знакомых? Кому я говорил? А может они просто пасли букиниста? И надо же, как активизировался мозг, когда нужно лишь бежать, бежать, и бежать. Хотя, наверное, всё оно взаимосвязано. Чем быстрее работает мозг, тем стремительнее несут ноги. Вот сюда. За это здание. Чёрт!

По-моему они выстрелили! О,кей гайсы. Значит с нами приказано не сусолиться. Какие там исправительные курсы. Хлоп, и порядок. Вэри вэлл. Никаких хлопот.

Алекс, тридцатилетний мужик, обыкновенный скромный служащий, заскочил за угол и ускорил бег. Федералы шли по пятам.

Хорошо, что их только двое, подумал Алекс, убыстряясь до пределов своих возможностей, есть шанс уйти. Хотя, наверное, сюда уже летят все патрульные капсулы, и через минут пять, тут яблоку некуда будет упасть, разве что на голову одному из этих патрульных. Эх, чёрт, выноси нелёгкая!