Вниз по темной реке

Я задержал дыхание. Да, это все меняет. Мэри Джеффрис еще с начала семидесятых содержала четыре публичных дома для богатых и титулованных людей, не исключая особ королевской крови. Ходили слухи, что ее заведения посещал король Леопольд II Баварский. Бывал там и наследник английского престола «Грязный Берти»[7]. В одном из борделей имелись особые комнаты для мазохистов, в другом — для скотоложцев.

— Который из них?

— «Розовый коттедж». Стайлз установил, что они были там две недели подряд, и именно по четвергам. Там предлагают малолеток в возрасте лет семи.

Я испытал неописуемое отвращение и в то же время воспрянул духом. Столичная полиция могла закрывать глаза на некоторые формы разврата, но только не на те, о которых говорил Джеймс. Если удастся накрыть Бэкфордов в «Розовом коттедже», — это разрушит их жизнь. Тринадцать лет — возраст, в котором девушка могла вступать в сознательную связь с мужчиной; за совращение же малолетней полагались годы и годы заключения. О тюрьмах я знал немало и был убежден, что Бэкфорды там получат сполна.

— Ты прав, Джеймс. Это вполне можно предъявить на суде. Но почему Стайлз мне ничего не рассказывал?

— Он говорил, что Гарриет просила его ничего не сообщать Скотланд-Ярду, пока не состоится разговор с Рейчел. — Приятель покачал головой. — Наверное, боялась, что полиция пропустит мимо ушей слова бывшей служанки.

Что ж, справедливо, учитывая, что пишут о нас в газетах.

— Стайлз рассказал мне об этом только вчера вечером, после того как ты ушел, и заставил меня поклясться, что я буду молчать, пока ты не встретишься с Рейчел. Этот парень — достойный человек. Нечасто такого встретишь. Однако чего ему все это стоило… — мрачно добавил Джеймс.

Я просто физически ощущал страх за молодого коллегу. Плохо, что ничем не мог ему помочь, разве что успокоить, что его поручение выполнено.

— Когда он очнется, скажи ему, что без показаний Рейчел мы по-прежнему блуждали бы в темноте. Так что Стайлз все сделал правильно.

* * *

Винсент воспринял мое признание куда спокойнее, чем можно было предположить. Возможно, на такой лад его настроила записка, где я сообщил о своем утреннем походе. Листок с моими каракулями так и лежал у него на столе, представляя собой несомненное свидетельство, что я неукоснительно выполняю рекомендации шефа.

Начал я с того, как обнаружил в Холмделе Мадлен Бэкфорд, и описал в подробностях, как она набросилась на меня при приближении к своему дому. Судя по всему, до этой минуты мое расцарапанное лицо вызывало у шефа некоторые вопросы. Я покаялся в тайном помещении Мадлен в госпиталь, отдал должное Стайлзу, разыскавшему Рейчел, и сообщил Винсенту о надругательствах, которым та подверглась.

— Она говорит правду, сэр. Я видел шрамы на ее запястьях.

— Я верю, — тихо ответил шеф. — То есть вы считаете, что женщин убивает один из Бэкфордов?

— Отнюдь, — покачал головой я. — Наверное, можно было заподозрить подобный вариант, однако Рейчел сообщила мне, что восемь месяцев назад у Бэкфордов служила девушка, испытавшая то же самое, что и она. Разница в том, что Элейн довела дело до суда, обвинив Стивена Бэкфорда. — Я передал Винсенту копию первой страницы стенограммы судебного заседания и лист с выписками из показаний свидетелей. — Суд состоялся в сентябре.

Шеф быстро просмотрел бумаги и побледнел, читая рассказ Элейн о преступлении братьев и тех мерзостях, что шептал ей на ухо Бэкфорд, не переставая ее насиловать. Наконец он поднял пораженный взгляд от моих записей, и на лице его появилось понимание.

— Так вот зачем вы ходили в уголовный суд…

— Предположил, что Бэкфорда оправдали, поскольку тот либо попросил суд о таком одолжении, либо подкупил всех, включая судью и свидетелей, — кивнул я. — Пока пытаюсь определить, как далеко зашла коррупция. Девушка получила пару фунтов, но на самом деле — никакого правосудия. Полтора месяца назад она скончалась при родах.

— Как раз незадолго до того, как начались убийства, — заметил Винсент.

— Сэр, отец Элейн имел обыкновение гулять с дочерью по воскресеньям.

— Значит, Элейн… — эхом повторил шеф.

— Ну да, вроде как Элейн из Астолата.

— Волшебница Шалот… — ошеломленно произнес Винсент с отвалившейся челюстью. — Отсюда и пышный антураж при убийствах.

Я даже не знал, что шеф умеет чертыхаться, но на этот раз он не сдержался.

— Значит, отец убивал женщин, чтобы отомстить мужчинам, помогавшим оправдать Бэкфорда. Какая извращенная месть!

Я позволил себе процитировать Белинду, пусть и не слишком точно:

— Смерть любимого человека обрекает нас на долгие страдания; это куда страшнее, чем умереть самому.

Винсент задумался, облизав пересохшие губы.

— Убийца не мог выбрать в качестве первой жертвы Бэкфорда, так как сразу оказался бы в числе первых подозреваемых, имеющих очевидный мотив.

— И у него уже не было бы возможности отомстить остальным, — согласился я. — Полагаю, в таком случае мы уже давно его задержали бы.

— Как нам предсказать его следующий ход?

Опыт подсказывал мне, какую тактику избрал бы Стайлз, и я надеялся, что Винсент поддержит подобный подход.