Вниз по темной реке

— Прошу прощения, ваша честь, однако не всегда убийца является врагом. Преступником может стать немилый сердцу девушки поклонник, завистливый друг, даже человек, который восхищался ею втайне, но вбил себе в голову, что его обязательно отвергнут. — Заметив на лбу судьи скептическую складку, я добавил: — Мне не раз приходилось сталкиваться с подобными случаями.

— Что ж, — фыркнул Альберт, — Роуз не из тех, кто заигрывает с мужчинами, и никогда не совершала поступков, способных подтолкнуть кого-то к насилию.

— Хорошо. Что можете сказать о ее друзьях и подругах? Кому Роуз доверилась бы, случись ей испугаться или встревожиться?

— С чего бы ей пугаться или тревожиться? — пренебрежительно махнул рукой судья.

Решив изменить подход, я вытащил карандаш с записной книжкой и открыл ее на чистой странице.

— Начнем со вчерашнего вечера. Роуз была дома?

— Я уже говорил вашему начальнику, Винсенту: дочь выезжала к лорду Харви. Из дома она вышла около двух часов в сопровождении Люси — нужно было подготовиться и одеться. Сами знаете, сколько времени подобные процедуры занимают у молодых леди.

Я — не юная леди; у меня нет ни сестер, ни знакомых женщин, посещающих светские приемы, так что слова судьи оказались для меня пустым звуком. Переспрашивать я не стал, лишь уточнил:

— Люси — вторая ваша дочь?

— Служанка, — хмуро ответил Альберт.

Я приободрился, услышав, что Роуз уехала не одна, и сделал себе пометку: после разговора с судьей поговорить с Люси.

— Как долго она у вас служит?

— Шесть лет. Появилась с блестящими рекомендациями от прежних хозяев. — Альберт покачал головой. — У них с дочерью были прекрасные отношения.

Все как обычно…

— Во сколько начался бал?

— В девять вечера подали ужин, затем начались танцы. — Судья потер рукой кожаный подлокотник. — Роуз осталась в гостях на ночь. Возвращаться домой — целое дело, а так у них с подругами всегда есть время посплетничать.

Судья говорил о дочери, словно та была еще жива, и я, отметив это, не стал его поправлять.

— Дочь лорда Харви — близкая подруга Роуз?

— Да. Ее зовут Эдит, она — младшая дочь. Старшая у них не замужем, недавно уехала на год за границу.

— Понятно, — пробормотал я, записав имя в блокнот. — А Люси домой вернулась?

— К ужину, — кивнул Альберт. — Сказала, что помогла Роуз нарядиться.

— Ваша дочь помолвлена?

— Нет. Впрочем, в поклонниках недостатка она не испытывает. Молодые люди выстраиваются в очередь, чтобы их внесли в бальную карточку Роуз, присылают ей дурацкие букеты…

В голосе судьи зазвучали нотки заботливого родителя, и вдруг он осекся, уронив руку, и сразу осунулся. Вспомнил, что опекать больше некого. Пусть помолчит. Мгновенное осознание смерти дочери — лишь первое из испытаний, которые отцу предстоит выдержать в течение нескольких следующих недель.

— Вы говорили о большом количестве поклонников, — наконец нарушил тишину я.

Альберт уставился в камин; пламя бросало отблески на его лицо.

— Ее мать наверняка припомнит несколько имен. Правда, сейчас она вне себя от горя — не стоит ее беспокоить.

— У вас есть еще дети?

— Двое сыновей — Хью и Питер. Оба студенты.

Выражение лица судьи вновь изменилось. Вспомнил, что придется и сыновьям сообщить о смерти сестры…

— Когда они приезжали домой последний раз?

— Уверен, что вы не подозреваете мальчиков! — метнул на меня тяжелый взгляд Альберт.

— Разумеется, нет, однако она могла доверить братьям нечто…

— Они с самого Рождества в университете. Так что — нет.

Он отвлекся на треснувшее в камине полено и вновь потер подлокотник. Должно быть, привычка: кожа в этом месте выглядит истертой.

Пожалуй, наступил подходящий момент предъявить собеседнику фотографию из медальона, однако я пока оставил ее в кармане, надеясь, что молодого человека опознает служанка. К тому же, если судья не подозревает о существовании медальона — скорее всего, ничего не знает и о поклоннике Роуз, с которым мне хотелось пообщаться, пока это не сделал ее отец.

— Значила ли Темза что-то особенное для вашей дочери или для всей семьи?

— Темза? — Судья отвел взгляд от камина.

— Странно, что Роуз нашли в лодке.

У меня в голове зазвучали слова сержанта Коннела, что девушка, мол, сплавлялась наподобие груза.

— Не могу припомнить ничего в этом роде, — сказал сбитый с толку Альберт. — Ну, конечно, реку она видела — хотя на что там смотреть?

— Возможно, кто-то из ваших родственников торгует или, например, вкладывает деньги в предприятия, имеющие склады в районе верфей?

— Таких у нас нет. — Судья оперся тяжелым локтем о подлокотник, оставив на нем вмятину, и потер лоб. — Я сразу подумал о собственных делах, о приговорах, которые могли кого-то привести в ярость. Однако последние несколько месяцев я вел совершенно рядовые процессы, и все решения были вполне разумны. — Он вдруг поднял руку. — Хотя… если кто-то из подсудимых посчитал, что с ним обошлись несправедливо, в первую очередь такой человек постарался бы причинить вред именно мне или моим клеркам. Мы-то ведь на виду, если на то пошло.