Вниз по великой реке

С тех самых пор, как там, на старой мельнице на меня снизошло понимание, я была преисполнена гордости и уверенности в себе. И вот мне стало ясно, что я сама себе помешала понять все правильно: уж слишком возгордилась своей сообразительностью.

– Но как же быть с Канкредином?

Я попыталась еще раз взглянуть на раскинувшуюся внизу землю – проверить, не видно ли колдуна, – но так и не смогла ничего толком рассмотреть. Одна лишь сплошная зелень и синева, и такая высота, что голова кругом идет.

Я вновь отвернулась и глянула на свою тень на земле. Рядом с ней лежала другая, повыше, с длинным носом. Я застыла как вкопанная.

– Дедушка, это ты? – спросила я.

Его голос напоминал шум водопада.

– Спасибо тебе, внучка, ты очень помогла мне. Ты убрала руки Канкредина с моего горла.

– Но чего же я не сделала?

Он ответил не сразу, а когда все-таки ответил, голос его был печален.

– Никто не просил тебя, чтобы ты что-либо делала – сверх того, что уже сделала твоя семья. В конце концов, я не слишком-то по-доброму обошелся с твоей матерью.

– Знаю, – отозвалась я. – Но Клости, мой папа, он ничуточки не похож на Кенблит. Может, вы бы нас простили?

Он снова помолчал, прежде чем ответить, печально и нерешительно:

– Я очень хитер, внучка. Будь моя воля, ты бы… тебя бы здесь сейчас не было.

И тут до меня дошло, что дедушка не просто связан, опечален и придавлен стыдом и одиночеством. Он толком не знает, как разговаривать с обычным человеком вроде меня. До этого мгновения мне и в голову не приходило, что его можно любить. Захотелось повернуться и посмотреть на него, но я не осмелилась. Глянула вниз, на его тень, и спросила:

– Дедушка, скажи, что нужно сделать, чтобы освободить тебя? Я хочу тебя освободить. Это не из-за Канкредина, и не из-за матери, и даже не из-за Гулла. Это просто ради тебя самого.

И снова последовала пауза.

– Я… я признателен тебе, – произнес он, – если ты говоришь искренне, Танакви. Подумай про окончание твоей первой накидки – про то место, где ты повествуешь о Канкредине. Как ты его выткала?

– Выпуклым узором, как мне показал Танамил.

– Тогда вспомни вторую накидку, которая сейчас натянута на твоем ткацком станке. Ты запечатлела там, как вы встретились с королем и что он сказал вам про меня. Ты использовала там тот же самый узор?

– Да.

Тогда король внушал благоговейный трепет… И тут мне отчетливо, словно наяву, представилась накидка и протянувшаяся от кромки до кромки выпуклая лента с историей про короля.

– Ну конечно же! Ты был связан дважды! Канкредином и Кенблит!

И я снова чуть не обернулась, чтобы посмотреть на него, но опять не посмела.

– Я сам в этом виноват. – Дедушка произнес это задумчиво, как будто говорил сам с собою. Наверное, так он делал на протяжении многих веков в одиночестве. – Я не могу никого просить о том, чтобы нас освободили, поскольку сам во всем виноват. В первый раз я свалял дурака. Во второй раз я свалял еще большего дурака – решил, что смогу избавиться от первых уз как раз своевременно, чтобы встретить свой народ. Я допустил, чтобы Канкредин захватил меня врасплох. А я ведь знал колдуна! Он унаследовал мои способности, но когда я понял, что он использует их наихудшим из возможных способов, было уже поздно.

– Канкредин? Канкредин – один из Бессмертных? – не удержавшись, выпалила я.

– Он – мой потомок, – признался дедушка. – Весь народ, который вы именуете варварами, происходит от меня. Они покинули эти земли, а сейчас вернулись обратно. Канкредин подобен тебе – в нем тоже сошлись две линии, – но он злоупотребил своим наследием. А теперь желает занять мое место.

– И ты не можешь его остановить?

Меня уже прямо-таки трясло – так мне хотелось оглянуться и посмотреть на дедушку, но я не смела.

– Я его остановлю, если буду свободен. Обещаю тебе.

И тут я, не удержавшись, повернулась. От страха я опустилась на колени, прижимая бобину с нитками к груди. Боюсь, у меня вырвался испуганный скулеж.

За спиной у меня стоял Карс Адон, и его длинная тень лежала на земле рядом с моей. Он неловко улыбнулся мне. И больше никого.

– Не пугайся, – попросил Карс Адон. – Остальные пока не показываются. Я побоялся, что ты можешь шагнуть через край, если мы появимся все.

6

Не знаю, действительно ли тень все это время принадлежала Карсу Адону. Думаю, что нет. Зато точно знаю другое: в глубине души я переживала за Карса Адона ничуть не меньше, чем Хэрн. И я так обрадовалась, увидев его живым и невредимым, что расплакалась и схватила его за руку. Та оказалась холодной и твердой, сплошные костяшки – в общем, такой, какой я ее запомнила.

Карс Адон – он всегда был очень вежливый и чопорный – жутко смутился, отнял руку и попятился.

– Пожалуйста, не плачь. – Он, видимо, решил, что ведет себя слишком неприветливо, и добавил: – Я очень рад тебя видеть. Мы про вас вспоминали и думали, что же с вами случилось дальше.

– Ты не видел Единого? Я разговаривала с моим дедушкой.

Карс Адон посмотрел на меня как-то странно. Но он был слишком вежлив, чтобы выказывать свои чувства.

– Здесь никого не было. О ком ты говоришь?