Вниз, сквозь ветки и кости

Джек заталкивает в трусы тряпки и начинает искать более приемлемый способ. В Пустошах запах крови небезопасен. Доктор Блик призывает на помощь деревенских женщин. Они приносят старую одежду и швейные иголки; она перебирает травы и снадобья, пробует химические соединения, пока не обнаруживает действующее. Вместе с деревенскими женщинами они делают нечто, что лучше защищает, что удерживает запах крови от пытливых ноздрей. Теперь им без опаски можно выходить из дома. Можно не бояться, что монстры или Господин почуют их.

В этот день деревенские женщины начинают любить Джек, хотя бы немного.

Пока все это происходит, Джилл погружается все глубже и глубже в ароматизированные ванны, истекая кровью в воду, выныривая только для того, чтобы съесть тарелку рубленой говядины со шпинатом, ее голова кружится с непривычки. А когда месячные заканчиваются, Господин приходит к ней и наконец показывает свои зубы – о чем она так долго мечтала.

Он говорит с ней всю ночь, до самого рассвета, время от времени убеждаясь, что ей комфортно, что она действительно понимает.

Он не слишком отличается от мальчиков, которых она боялась встретить, когда пойдет в старшую школу. Как и они, он хочет ее ради ее тела. Как и они, он больше ее, сильнее ее, гораздо могущественнее ее в тысяче аспектов. Но, в отличие от них, он не лжет ей, не скрывает своих намерений; он голоден, и она – мясо к его столу, вино для его кубка. Он обещает любить ее, пока не сгорят звезды. Он обещает сделать ее такой же, как он сам, когда она станет достаточно взрослой, так что у нее не будет нужды покидать Пустоши. И когда он спрашивает ее, вместо ответа она отстегивает бархотку, обвивавшую ее шею последние два года, и та падает, обнажая нежный белый изгиб шеи.

Бывают моменты, которые меняют все.

Спустя год после того, как Джилл становится дочерью Господина во всем, кроме имени, Джек стоит рядом с доктором Бликом на верхнем этаже их мельницы. Крыша открыта, буря, черная, как чернила, застилает небо, и эта круговерть освещается изнутри вспышками молний. Между ними на каменной плите лежит деревенская девушка, ее тело накрыто простыней, руки крепко привязаны к двум металлическим прутьям. Она всего на год старше Джек; ее нашли на рассвете мертвой, с белой прядью в волосах – это говорило, что один из призрачных любовников слишком глубоко поцеловал ее и ее сердце остановилось. Сердце, которое остановилось, но избежало повреждений, иногда можно перезапустить, при удачном стечении обстоятельств. А когда удачного стечения обстоятельств не наблюдается, удивительно хорошей заменой может стать молния. Доктор Блик выкрикивает приказы, Джек спешит выполнить их, и молния срывается с неба и поражает их хитроумные устройства. В результате удара Джек отбрасывает через всю комнату; потом еще три дня она чувствует привкус металла на задней стенке горла. Всё погружается в тишину.

Девушка на плите открывает глаза.

Бывают моменты, которые меняют все, затерянные в массе рутины, будто насекомые, застрявшие в смоле. Без этих моментов жизнь была бы предсказуемой, как ручной зверек.

Но с ними – ах! – с ними жизнь делает, что пожелает, будто молния, будто ветер, гуляющий по стенам замка, и никто не может остановить ее, никто не может сказать ей «нет».

Джек помогает девушке подняться, и мир вокруг изменяется и уже никогда не будет таким, как прежде.

У девушки голубые глаза – цвета вереска, растущего на холмах, – а волосы, за исключением белой пряди, золотистые – золотого цвета высушенной соломы, – и она так прекрасна, что нет слов, и кажется, что эта красота одним вдохом бросает вызов и законам природы, и законам науки. Ее зовут Алексис, и это преступление, что она была мертва, пусть даже на секунду, потому что мир стал темнее, когда она ушла.

(Джек не заметила этой темноты, но это неважно. Человек, всю жизнь проживший в пещере, вовсе не скорбит по солнцу, пока не увидит его, но, увидев однажды, уже никогда не сможет вернуться под землю.)

Когда Алексис впервые целует ее за мельницей, Джек понимает, что у них с Джилл есть кое-что общее: она никогда, никогда не хочет возвращаться в мир, из которого пришла. Не тогда, когда взамен она может получить этот мир – с молниями и прекрасными голубоглазыми девушками.

Бывают моменты, которые меняют все, и то, что изменилось, уже не вернуть обратно. Бабочке уже не стать гусеницей. Дочери вампира, воспитаннице сумасшедшего ученого – им уже не стать невинными, наивными детьми, спустившимися по лестнице и прошедшими через дверь.

Они изменились.

История меняется вместе с ними.

* * *

– Джек!

Резкий властный голос доктора Блика невозможно было игнорировать. Не то чтобы Джек имела привычку игнорировать его. Первых месяцев с доктором оказалось более чем достаточно, чтобы уяснить, что, если он говорит «прыгай», не надо спрашивать, «как высоко». Правильным будет бежать к ближайшему обрыву и верить, что гравитация сама разберется.