Читаем Вниз, в землю полностью

— И что где-то высоко на небе сидит старец с седой бородой и записывает дурные поступки каждого — тут прелюбодейство, там ложь, тут обжорство, а там тщеславие? Что он правит миром?

— Понятия не имею, кто правит миром, — сказала Сина. — И вообще, правит ли им кто-нибудь. Пойми, Эдмунд: я не пытаюсь переносить средневековое богословие на Белзагор. Я не буду клясться Отцом, Сыном и Святым Духом и утверждать, что до всей Вселенной действуют одни и те же фундаментальные законы. Я просто говорю, что здесь, на Белзагоре, мы живем в соответствии с некоторыми моральными принципами, свойственными для этой планеты, и если кто-то чужой появится на Белзагоре и эти принципы нарушит, он об этом пожалеет. Это не наш мир, он никогда им не был и никогда не будет. Мы живем здесь под постоянной угрозой, поскольку не понимаем царящих здесь законов.

— Какие грехи совершил Курц?

— Мне пришлось бы целый день их перечислять, — ответила она. Некоторые грехи он совершил в отношении нилдоров, а некоторые — в отношении собственной души.

— У нас у всех на совести грехи в отношении нилдоров, — заметил Гандерсен.

— В некотором смысле да. Мы гордые и глупые, R не хотим видеть их такими, какие они есть, и немилосердно их эксплуатируем. Это, конечно, грех. Грех, который наши предки совершали на всей Земле задолго до того, как мы завоевали Космос. У Курца, однако, было больше возможностей грешить, чем у всех прочих — ибо он был в большей степени человеком. Когда приходит грехопадение, ангелы падают с очень большой высоты.

— Что делал Курц с нилдорами? Убивал их? Резал на куски? Бил?

— Это грехи против их тела, — сказала Сина. — Он поступал хуже.

— Как же? Скажи.

— Ты знаешь, что происходило на биостанции, расположенной к югу от космопорта?

— Я работал там несколько недель с Курцем и Саламоне, — сказал Гандерсен. — Давно, когда я был еще новичком на этой планете, а ты — маленькой девочкой на Земле. Я видел, как они оба выманивали змей из джунглей, брали у них яд и давали пить нилдорам. И сами тоже пили.

— И что тогда происходило? Он покачал головой.

— Я никогда не мог этого понять. Когда я попробовал как-то раз вместе с ними, у меня возникло впечатление, что мы все трое превратились в нилдоров, а трое из них превратились в нас. У меня был хобот, четыре ноги, бивни и гребень. И все выглядело иначе, так как я смотрел глазами нилдора. Потом все кончилось, и я снова оказался в собственном теле, но меня преследовало страшное ощущение вины и стыда. У меня не было возможности выяснить, что это — действительно телесная метаморфоза, или только галлюцинация.

— Галлюцинация, — сказала Сина. — Благодаря яду ты открыл свой разум и душу и проник в сознание нилдора, а в то же самое время нилдор проник в твое сознание. Какое-то время нилдор считал себя Эдмундом Гандерсеном. Для нилдора это переживание, подобное экстазу.

— Значит, в этом заключался грех Курца? В том, что он приводил нилдоров в экстаз?

— Змеиный яд, — объясняла Сина, — используется также во время церемонии повторного рождения. То, чем занимались ты, Курц и Саламоне в джунглях — жалкая, крайне жалкая имитация повторного рождения. Нилдоры принимали в ней участие, но для них это было святотатством, причем по многим причинам. Во-первых — это происходило не в соответствующем месте. Во-вторых — не были исполнены соответствующие обряды. В-третьих церемонией руководили люди, а не сулидоры, и поэтому все происходящее превращалось в пародию на высшее священнодействие, какое только бывает на этой планете. Давая нилдорам яд, Курц заставлял их участвовать в чем-то дьявольском. Воистину дьявольском. Редкий нилдор устоит против подобного искушения. Курц находил удовольствие как в галлюцинациях, которые вызывал яд, так и в искушении нилдоров. Думаю, что это доставляло ему еще большее наслаждение, чем галлюцинации. Это самый тяжкий его грех — он склонял невинных нилдоров к тому, что на этой планете считается вечным проклятием. В течение двадцати лет на Белзагоре он хитростью заставил сотни, а может быть, тысячи нилдоров разделить с ним чашу с ядом. Наконец, его присутствие стало невыносимым, а страсть творить зло уничтожила его самого. Теперь он лежит наверху, не живой и не мертвый, но уже не угрожает кому-либо на Белзагоре.

— Ты хочешь сказать, что инсценировка местного аналога Черной Мессы довела Курца до такого состояния, что ты прячешь его даже от меня?

— Я в этом убеждена, — сказала Сина. Она встала, потянулась и кивнула Гандерсену. — Идем домой.

Они шли обнаженными через сад, рядом друг с другом, будто это был первый день творения, а тепло ее тела и тепло солнца возбуждали его страсть. Дважды у него возникала мысль о том, чтобы повалить ее на землю и утащить в экзотические заросли, и дважды он сдерживал себя, сам не зная почему. Когда до дома оставалось полтора десятка метров, он вновь ощутил растущее внутри него желание. Он повернулся и положил руку ей на грудь. Она не оттолкнула его.

— Скажи мне сначала еще одно, — попросила она.

— Если смогу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Романы

Похожие книги

Сиделка
Сиделка

«Сиделка, окончившая лекарские курсы при Брегольском медицинском колледже, предлагает услуги по уходу за одинокой пожилой дамой или девицей. Исполнительная, аккуратная, честная. Имеются лицензия на работу и рекомендации».В тот день, когда писала это объявление, я и предположить не могла, к каким последствиям оно приведет. Впрочем, началось все не с него. Раньше. С того самого момента, как я оказала помощь незнакомому раненому магу. А ведь в Дартштейне даже дети знают, что от магов лучше держаться подальше. «Видишь одаренного — перейди на другую сторону улицы», — любят повторять дарты. Увы, мне пришлось на собственном опыте убедиться, что поговорки не лгут и что ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

Анна Морозова , Катерина Ши , Леонид Иванович Добычин , Мелисса Н. Лав , Ольга Айк

Фантастика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Образовательная литература