Внизу наш дом

Велосипед я купил. Снова с рук – на барахолке. Привёл его в порядок. На багажник приладил сумку с харчами и прихватил рыболовные снасти. Нет, я не фанат, но иногда люблю посидеть с удочкой. Поэтому, когда у меня появились средства, купил на Привозе крючков и новых заграничных лесок. Говорили – самые лучшие – шёлковые. Составное бамбуковое удилище нынче тоже вещь не дешёвая, но у меня есть.

Дома-то я рыбачил в небольших степных водоёмах, так называемых ставках, где попадаются всё больше пескари. А здесь, как ни крути, водится очень даже приличная рыба, что я прекрасно знаю из своей будущей жизни. Хотя признаюсь честно – на этот раз снасти с собой – только для отвода глаз. Свой план обзавестись тут жильём я пока держу в секрете.

До села добрался чуть больше чем за два часа – ехал не торопясь. И вот, едва слез с седла, вокруг меня собрались ребятишки. Четверо – моих лет или чуть старше, смотрят, набычившись. А позади стайка мелюзги.

– Ты чо сюда припёрся? – законный вопрос. И прозвучал он из уст мальчишки со знакомыми чертами.

– Как это чо? – нашелся я немедленно. – Ты ж обещался рыбное место показать. А я крючков привёз и лесок. Я же Шурик. Тот самый. Или ты уже запамятовал, Фимка! – этого человека я знал много позднее уже, когда лет через двадцать после войны копался в этих краях на своей даче. Он тогда был глух на одно ухо – следствие контузии. Но рыбак – страстный. А какую уху варил!

Теперь же по лицу этого в высшей степени достойного недоросля волнами пробежали сомнения и, не побоюсь этого слова, – терзания. А я достал моток лески и предъявил «неубиенное» доказательство. В подобной ситуации возможно недопонимание, но возникновение конфликта пресечено в зародыше: для остальных – мы знакомы.

Вообще-то я узнал ещё двоих девчат, но демонстрировать этого мне не следует – не стоит перегибать, а то, если сомневается один – не страшно. Но если трое – как бы чего не вышло!

Короче, сходили мы, порыбачили. И ушицы отведали и посудачили у костра. Потихоньку между разговорами выведал я – имеются в селе пустующие дома. Действительно – несколько семей перебрались в город. Но есть и пара товарищей – председатели колхоза и сельсовета, без которых такие вопросы не решаются. Ну и старых хозяев нужно как-то отыскать, а как? Мою же мысль обзавестись домиком в деревне Ефим Пантелеевич вообще не понял. Думаю, списал на городскую дурь. Потому что в остальном мы с ним вполне поладили, да и улов в основном достался ему – куда мне такое тащить? А так – довезли до самого дома на велике. Вернее – я довёз. И рыбу, и Фимку.

* * *

Возвращение домой не обошлось без неожиданностей – я не дождался мою Мусеньку у выхода из школы, когда закончились уроки. Оказывается, она, видимо, заразившись моим примером, сдала экстерном за семилетку и поступила в морской техникум на специальность судовождение. Но живет дома – приезжает на мотоцикле. И по утрам продаёт на базаре всё те же яйца. Так что видеться нам с ней удаётся только по выходным.

Мусенька всегда была очень способной – это и нашим детям передалось. Даже машину нашу водила чаще, чем я. То по магазинам, то с детьми куда-то завеется. Или на дачу – я-то обычно на работе пропадал или занимался с друзьями самодельным творчеством – летательные аппараты всегда были у меня на первом месте. А супруга больше хлопотала о семье. Так что, ничего страшного, если нравится – пусть ей будет от этого хорошо. Только вот на этой специальности готовят морских капитанов – неужели она планирует уходить в плавания и бросать меня на берегу?

* * *

Как ни странно – до лета тридцать восьмого мне, действительно, ни во что вмешиваться не следует. Мои кураторы – Конарев и стенографистка Наденька – давно не показываются на глаза. Вызывать в Горький меня решительно незачем. Почти два года нужно чем-то заниматься. Конечно же, я знаю, чем. Загвоздка во всё том же винте переменного шага. Дело в том, что у лётчика в воздушном бою достаточно много самых разных занятий – нет ни времени, ни сил ещё и на выбор оптимального угла атаки лопастей. Раньше эту проблему решали примитивно – ввели два дискретных положения, называемых «Затяжелить винт» и «Облегчить винт». Этим и пользовались. А у немцев были специальные автоматы, которые выбирали оптимальный угол атаки применительно к скорости, оборотам и высоте.

Вот за эту задачку я и взялся. Сначала построил графики на бумаге, потом нашел способ решения при помощи аналогового механического вычислителя – сделал макет приблуды, которая, в зависимости от положения трёх факторов, находила оптимальное положение. Ну и отписал товарищу Поликарпову о своих достижениях.

Тут и примчался товарищ Конарев. Первым делом выбандурил меня за то, что отправил письмо обычной почтой, а потом забрал и приблуду и все бумаги, вплоть до черновиков. И свалил – только его и видели. Как я понял – тема закрыта. По крайней мере – для меня. А ещё почти год нужно чем-то заниматься – я, действительно, не могу жить с незанятыми мозгами. Это словно проклятие такое, посланное вышними силами на мою голову.