Вновь

— Ты сначала тон убавь, а потом услышь то, что я сейчас скажу: у меня нет никакого представления, о чем ты говоришь! И если честно, мне плевать на то, что у вас там происходит. Я возвращаюсь и хороню своего папу, а потом ищут тех, кто в этом виновен! Просто так я это не оставлю!

— Если я узнаю, что ты лгала мне…

— Все, больше не могу это слушать. Найдешь виновного — сообщи.

Рода отключилась, оставив Настю в недоумении. Если она ничего не знает про Осколок, то, значит, Бэккер солгал, но зачем? Долго думать над ответом не пришлось: некогда ранее Козырев обязал его вернуться на Опус, видимо, недостаточно ответственно учтя способности этого человека навязывать свою игру.

— Юст, ты меня слышишь?! — Сердце стучит под ритм пульсирующего страха за жизнь Оскара.

— Да, четко и ясно.

— Проверь журнал Копателя Шесть Роды на упоминания Осколка, сейчас же!

Спустя пару мучительных минут, вызвавших у Томаса подозрения, Юст дал всецело отрицательный ответ. Ни в отчетах, ни в пометках, ни даже в задании нет ни слова об Осколке или какой-либо форме артефакта.

29

Наставника арестовали, Козырев же вел себя так, словно ожидал подобного, следовательно, уже приготовился забыть этого предателя, выкинув ключ от его камеры и забыв туда дорогу. Быстрота и решительность решения проблемы возымели определенную зависть у окружающих, таким же вышел и приказ провести обыск церкви, покоев Наставника и изъять все до основания. Сам же Наставник так и сидел в одинокой камере — смиренно и спокойно он перенес арест и готовился к неутешительному грядущему. После появления Любы Козырев не стал обращаться к нему за объяснением по причине того самого умиротворения Наставника. Стратегия добычи информации из такого человека должна идти наперекор ожиданию. Никак не предупредив, Козырев запустил повтор видеосообщения Любы на мониторе перед решеткой камеры. Звук громче, свет изолятора ниже, чтобы картинка лучше выделялась. И первой же реакцией Наставника оказалось неподдельное удивление, плавно перешедшее в шок и закончившееся девственным смятением. Наставник не мог оторвать глаз, все его внимание было украдено этой женщиной, чьи слова и вовсе отнимали веру. Весь ролик Наставник стоял у решетки недвижимой статуей: руки опущены, глаза раскрыты, лицо почти врезалось в решетки, оставив небольшие следы на коже. Даже когда Козырев пришел, наставник все продолжал смотреть в остановленное на последнем кадре изображение, то ли пресмыкаясь перед ней, то ли восхищаясь. Чуть ли не в предсмертном состоянии он отошел от решетки, уводя взгляд куда-то в сторону, топчась на месте от безысходности.

— Вижу, ты и тут бесполезен.

— Не верю, что ты решил прийти ко мне только из-за нее. — Козырев молчал. — Я умею замечать мелочи. Твои роботы повержены, люди обрели нового лидера. Тебе нужна моя помощь.

— Кто еще был завербован? — Наставник выразил легкое удивление. — Систему взлома ты мог получить только от Техгруппы. Клот мертв. Скольких ты еще успел завербовать?

— Не думаю, что это важно. Я уже не представляю опасности. Если кто-то и остался в живых из последователей… вряд ли они отринут влияние этой Любы. Ты знал, что это сокращенное имя, на самом деле ее зовут Любовь. Красиво.

— Я могу приказать — и тебя будут пытать.

— Это уже прошлое. Теперь она диктует правила, потому что смогла уничтожить твою армию. А мы оба знаем, что я не мог обладать такими возможностями. Не просто же так ты создал их без участия Техгруппы, дабы сокрыть свое творение ото всех, даже Опуса.

— Как я и говорил — ты бесполезен.

— А еще ты говорил, что не любишь повторяться.

— Порой приходится.

Козырев уже развернулся к двери, но остановился из-за слов Наставника.

— Твоя армия не смогла бы противостоять воле Опуса. И я не верю, что они были созданы для изучения Комы. Нарушение поставок сырья — это провокация. Отсутствие порядка приведет к потере власти, которую тебе вручил Опус. Я человек веры, но вера моя не слепа. Верить трудно, слишком большое искушение ошибиться. Я вижу, когда люди ошибаются, таково предназначение — понимать и прощать, но для этого надо видеть. И я вижу, что ты одинок. Напомнить тебе о твоей ошибке некому. Сбиться с пути легче всего одному. И я, как человек, который считает тебя другом, говорю тебе… ты сбился с пути.

— Удобная догадка.

— Если я спрошу, зачем ты вступишь с ней в переговоры, то ответ будет простым: чтобы узнать, как она смогла победить. Для тебя это предсказуемо, что не есть плохо. Но вот позволишь ли ты ей стать той, кем некогда был я? Если да, то это будет…

— Верующему человеку не нужно столько слов.

— Они не для меня.

Козырев подошел ближе к Наставнику, глаза их столкнулись в борьбе между любопытством и разочарованием.

— Твоя революция провалилась. Люди теперь следуют за ней. Твоей власти больше нет, даже если я тебя отпущу. Одиночкой ты не выживешь, потому что на тебя не будет времени. Тишь станет твоим домом, таково мое решение.

— Сейчас моя вера проходит испытание.