Вновь: ошибка координат

— Череп, который ты держишь в руках, принадлежит Бэккеру. — Никто не смел даже думать, повествование завладело каждым, безвозвратно перекраивая восприятие мира. — Когда я выбрался из завала, Клот уже взорвал больницу, я забрал его тело из комнаты, освободил Петю, и мы уехали на Аврору. Там подготовил тело для инсценировки смерти Пети, чтобы он втайне довел эту броню до ума. Та вспышка была настоящей, только Осколок не был уничтожен. Так не работает. Петя успел его забрать и спрятался в шахте до моего приказа. Нужно было время подумать, вот я и солгал про Роду и Осколок. Приходилось импровизировать весь день. Отчаянный план пришлось ускорить. Раз особи здесь, то Варвар тоже существует. Я знал.

— Если знал, почему не сказал моему отцу?

— Я говорил. — Бэккер оживился, что-то внутри него стало пробуждаться, некая звериная ярость, но не в адрес Оскара или кого-либо. — Когда был на Целестине. Варвар убил всех! Когда меня забрал Эфир, я орал ему, что угроза вот-вот настигнет Кому! Но он не слушал. Я не знаю почему. Уже на Коме увидел взлетающий с озера космический корабль. Но не это было главным. Монолит был разрушен до основания. Все погибли! Блоки упали, тела людей были повсюду! Я думал, мне повезло выжить на Целестине… Думал, у меня получится всех предупредить… Думал, мы можем победить… Варвар обладает немыслимой силой. Ему плевать на любое наше оружие. Он убивает и разрушает. Два месяца! Два месяца я закапывал ваши тела! Прямо там, на развалинах Монолита! Я был один! Выживший неудачник, который не мог вернуться на Опус, потому что было уже не на чем. День за днем вновь и вновь я копал и закапывал. Либо это… либо смерть. Но я упрямый. Упрямство спасало меня каждый день. Упрямство дало мне силы съесть остатки… — В этот момент глаза Бэккера отразили нечеловеческое безумие от пережитого. — А потом Варвар вернулся. Он рыскал, словно зверь, не чураясь разрушать разрушенное. Трехметровое создание, похожее на человека, только широкое, массивное. Без лица, плотный, почти гладкий материал металлического оттенка. Непостижимая пониманию природа этого создания интриговала слишком сильно. К тому моменту я уже не боялся смерти. Мне было лишь интересно, почему выжил я. За этим ответом я и вышел к нему напрямую. До этого нашел дневник некоего Петра, изучавшего странный Осколок. Я не придал значения. Какой-то ученый из Техгруппы. Чтение помогало отвлечься, вот я и читал. Берег этот дневник. Толком ничего не понимал, но это было хоть что-то. И вот Варвар шел прямо на меня… я смотрел на него и… он не слышал меня, не видел меня… ему было просто плевать. Я был так удивлен, что даже отступил, начав сомневаться в своем рассудке. Потом он пробился к лаборатории Пети. Большая ее часть была разрушена. Сейчас понимаю, Петя смог активировать Осколок… там же он и погиб. Я хотел лишь одного — внимания того, кто принес смерть, оставив меня одного. А потом я увидел его Осколок… Он достал его из груди. И я понял, что он пришел за Осколком. И тогда, чтобы снискать заслуженное внимание, чтобы он узрел меня, последнего человека на планете, я, воспользовавшись моментом, взял тот Осколок, который был впаян в Петино тело, не пережившее первый эксперимент с броней. Я получил свое внимание. Когда Варвар посмотрел на меня… Тогда я понял, что все это было зря. Это божество смотрело прямо мне в глаза, и я понял свою никчемность. В тот момент я захотел лишь одного — снова ощутить тот момент, когда я поверил, что могу начать новую жизнь. А единственный раз ощутить это… поверить в это и прикоснуться… это было в то утро, когда за мной пришла Настя. Я хорошо помнил, как прилет на Монолит был этаким путешествием в новую жизнь. Наконец-то меня не будут осуждать или принижать… Я смогу с нуля построить свое окружение, найти друзей, стать частью коллектива… быть в окружении тех, кто относится ко мне как к равному себе. Я помнил ту ночь перед нашей встречей. Как было здорово знать, что я наконец-то могу раскрыть себя настоящего, без надзора родителей или бремени статуса сынка богатенькой семьи. Я хотел самого малого. Самого человеческого… Что-то случилось, и я оказался в прошлом. В той комнате, где начал свой путь.

Бэккер долго молчал.

— Я не верил в это. Не мог поверить. Думал… что это предсмертное… наваждение. Здравомыслие к тому моменту уже покинуло меня, рассудок развалился, оставив извращенные инстинкты выживания. А потом увидел его. — Бэккер указал на череп, который выпал из рук Насти от осознания следующих слов. — Я два месяца был один, ел то, что человек не должен есть, сходил с ума от непонимания и одиночества… Но когда я увидел самого себя… Что-то сломалось во мне. Родившийся двухмесячный безумец взял власть и убил Бэккера. Забил насмерть в состоянии аффекта. Потому что все это было неправильно. Я осквернил собственное существование.

30