Внучка берендеева. Третий лишний.

...донесут, доложат... кто соглядатая? Та ли молодка с ведром, что застыла, рот раззявивши. И глядит влюбленно, небось, этакой красоты не видела? Или просто спешит запомнить все, чтоб рассказать тихому человечку, который за сплетню верную монеткой пожалует? А может, не она, но мальчишка? Мальчишек на улице много. И что за диво, если привяжется такой? И не один... проведут от Акадэмии до особняка урядникового... или не они, а купчишка в дрянном кафтане. Сразу видать, дела его плохи, отчего б и не поправить золотом азарским?

Нет, гадать вечность можно.

Не угадаешь.

Остается сидеть.

Ровно. Прямо. Будто и не мерещатся в подворотнях стрелки. А что, амулет амулетом, да не всякую стрелу он отведет... родственничек, небось, на заговоренную расщедрится. Или нож... или яд старым азарским обычаем. И страх привычный оживает. Да с ним Кирей справится,

Всегда справлялся.

Улицы-улочки... велика столица...

Дымна.

Людна.

И в толпе не разглядеть лиц... конь всхрапнул, шаг замедлил. Устал? Нет, дивный конь, такой день деньской бежать может по степи, а и потом не покроется...

- Боярин, кинь медяшку! - под самые копыта выскочил юродивый. - Кинь, кинь... медяшечку кинь! А я уж спляшу!

И пошел вприсядку, коленца выкидывая.

Трясет косматой головой.

Подвывает сам себе будто поет. Трясутся руки голые, перекатываются плечи, одно другого выше.

- Кинь монетку за старание...

...плеткою бы его... небось, нашлись охотники, вон, исполосованный весь... глаз гноится, зубов почти не осталось. И руки-то, руки... калечные, ломаны и срослись неровно. А левая без пальцев. И Кирей таким бы быть мог... почему нет?

Сложись все иначе.

На цепь посадили бы. Водили бы на потеху народу. Вона, хохочут, не то над юродивым в его старании, не то над Киреем, не способным избавиться от докуки.

- Держи, - Кирей вытащил из кошеля пригоршню серебра. Монетку кинул юродивому, который ее и не увидел... нет, отберут. - Эй ты... поди сюда.

Он поманил из толпы бабу, которая на юродивого глядела, как почудилось, с жалостью.

- Знаешь его?

- Так то Микитка, боярин, - баба заробела. - Он тихий. Его в маленстве конь потоптал, от и вышло... с мамкою живет, та старая, не доглядит.

- Понятно, - Кирей протянул горсть серебра. - На, передай его матери. На пропитание.

Народ зашевелился.

Зашептались.

Завидуют? И на бабу глядят волком. А она, на деньги воззарилась с удивлением, будто не верила, что этакое богатство перепало.

- Отдашь? - спросил Кирей.

И вздрогнула баба, избавляясь от морока жадности.

- Божиней клянусь.

- От и хорошо, - Кирей снял кошель. - А это тебе... за доброту.

Ныне пойдет по городу сказка гулять-перегуливать, обрастет враньем, да и пускай себе. Пусть шепчутся, что богат азарин, едва ль не самого царя богаче. Что щедр он. Что...

...а его ждут.

Вона, улочка осталась.

И переулочек.

- Боярин, - окликнул юродивый Микитка, переломанною рукой монетку подбирая. - Не ходи тудою... там злые люди.

- Да?

Конь стоял.

И ему одному, доставшемуся едва ль не обманом, но в том не было Киреевой вины, он верил.

- Били Микитушку... гоняли Микитушку... а у самих самострелы! И стрелы огроменные! Сказали, иди отселева, иродище... а Микитушка забоялся!

- Спасибо...

...может, и примерещилось.

Но конь не идет.

И улочка темна, а переулочек узок. Тесно тут дома стоят, прилипли стенами друг к другу, срослись намертво. И окошки в них узенькие, что бойницы. А крыши низенькие. Стрелять с такой сподручно, если людей поставить грамотно - а мнилось, найдутся у дорогого родственника грамотеи - перекроют отступление. С двух сторон...

...с трех.

Если не с четырех сразу. Пальнут... глядишь, да пробьет какая из стрел щит, войдет в сердце. А если и не войдет, то хватит махонькой царапины.

- Здраве будь, боярин, - Микитка поклонился. - Гореть тебе весело... и не ходи к морю, там ваших не любят, к горам бери. В горах люди иные, там не будут выспрашивать, откуда вы с женою явилися... не принято...

Баба Микитку за руку взяла, зашептала что-то быстро, спешно, то и дело на Кирея оглядываясь. Боится, что осерчает он с таких речей?

Нет.

А ведь про море он никому не рассказывал. Ни одной душе живой. Да что рассказывать, он и думать-то о море лишний раз боялся... мало ли... и откуда тогда?

...сам не решил.

...море манило. Кирей читал, что оно на степь похоже, только из воды. Бескрайняя синяя гладь... он озера видывал, и они были удивительны, безбрежными казались иные, но вот чтобы море...

...а горы пугали. Пару лет тому, когда вновь переехали, куда - им не говорили, да и не имело то значения, но горы были видны, стало быть к самой границе царства Росского. Сине-зеленая гряда, обманчиво близкая, обманчиво низкая. Будто из цветного стекла отлитая.

Еська, дурень, решил, что доберется.

Три дня в лесу его искали.

Лис вышел по следу, нашел бестолкового на сосне, куда его медведь загнал. Еська и сам вспомнить после не мог, как на сосну эту, огроменную, ветвей лишенную, вскарабкался.

А горы ближе не стали.

Значит, туда?

Почему бы и нет...

_______________