Внучка берендеева. Третий лишний.

Надо будет упредить Ильюшку. Он парень тихий, незлобливый... в книгах весь. Понимать-то понимает, что грозит ему, да понимания одного мало. Привычка нужна.

Кирей яблоко со стола взял.

Отер.

Снял кожицу своим ножом. Повертел в пальцах, будто бы любуясь... чисто... нет следов от укола, нет пятен подозрительных. И пахнет яблоком, как и должно.

___________________

- Ваша жена... ваш сын... как-то многовато выходит. Не кажется?

- Не твое дело меня судить! У самих-то... батька твой, небось, как на кошму сел, не помиловал родичей прошлого кагана. Всех удавил, и детей малых, и баб, чтоб не понесла какая... а ты меня стыдишь.

- Он удавил. Не я.

- И ты удавишь, когда твой час придет. Цена такая... за все в этой жизни платить надобно.

И прозвучало это... да, неубедительно прозвучало.

- Неужто ты сам помилуешь кого? - боярин глядел на яблоко с насмешкой, мол, больно надобно тебя, нечисть азарская, травить.

Может, и не надобно.

Да осторожней будешь - дольше проживешь. Сие правило простое Кирей всей шкурой своей усвоил. И отступать, демонстрируя, не то доверие, которое ноне с дуростью равно будет, не то лихость, что та же дурость, но с другого боку, не собирался.

Он откусил кусок.

Прикрыл глаза.

Расслабился, позволяя себе насладиться яблочной кислинкой. Правильный вкус. Такой, как и быть должен, еще бы боярина убрать... вот с матушкой Лойко он бы иначе поговорил. Не то, чтобы отобедал, нет, не настолько он глуп, но просто рассказал бы... скажем, о вчерашнем дне.

И зелье черноягодниковом.

О коровах, которых Лойко проведывает со всей ответственностью, даже чистить сам пробовал, примеряя роль будущего владельца. О полосе. О магии. Кирею отчего-то казалось, что найдутся у них с боярыней общие темы.

А вот об орлах он никому не скажет.

Кто их, орлов, ведает. Может, и вовсе их не осталось... а если есть, то придет время и Кирей увидит.

- Помилуешь, - хихикнул боярин. - Ты ж добренький... отправишь братца малолетнего куда подальше. Запрешь в поместьице каком, чтоб поплоше. Своими людьми окружишь, только не забудешь. Будешь жить да гадать, не нашелся ли среди тех людей предатель. А то ведь сильный каган многим не по нраву. Вот и сменять бы его на иного... он-то и есть, законный, по крови... найдутся охотники, верно?

- Может, и так.

О том Кирей не думал.

Не хотел.

А боярин все на свой лад перевернул. Он-то иного складу будет. Недовольных - под пяту, негодных - на плаху. А тех, кто опасен, после плахи сжечь и пепел развеять, чтоб ничего, ни имени, ни памяти не осталось.

Не повезло Лойко.

- Может... - боярин тоже яблочко принял, подкинул на ладони и зубами впился. - Приходил ко мне давече человечек... долго распинался... о том, что один в поле не воин, что не сдюжу я против всех-то... про долги напоминал... помочь обещался, что с ними, что с этой... прости Божиня, женушкой.

Боярин голову наклонил, и высокий лоб его показался еще покатей, еще толще. Небось, этакий лоб и не всякая сабля с лету рассечет.

- И взамен-то малость просил... как приедет в гости славный Кирей, с которым я породниться желаю, так угостить его вином или мясом, или еще чем... главное, чтоб от души. Для гостя-то мне ничего не надобно...

- И чем угостить?

- Да вот, - Рязенский урядник поставил на стол пузырек махонький, из горного хрусталя сделанный. - Саламандрова слеза... редкая штука, я узнавал. Дорогая.

Прозрачен хрусталь.

И пузырек этот пустым глядится.

- На от, - боярин ткнул пальцем. - Поглянь... хорош подарочек?

Саламандровы слезы... про них Милослава рассказать не успела. Или этот курс Марьяна читать станет?

Редкая тварь для царства Росского, а вот в степях, на выжженных просторах Озер, в которых не вода, но алая лава кипит, саламандры во множестве водятся. Только попробуй, добудь ее, если воздух над озерами горяч до того, что сухой лист вспыхивает.

Да и саламандры норовом добрым не отличаются.

Впрочем, имелись у отца умельцы-заклинатели с дудками костяными.

- Хорош, - Кирей протянул руку. На мгновенье замер. Саламандров яд - хитрая штука. Хватит и капли на язык, чтоб просочилась эта капля в кровь.

Смешалась с огнем.

И с ума свела.

Полыхнет человек... а с азарином что станется? Явно, ничего хорошего... сила, внутри запертая, свободу обретет.

- От и чудно. Люблю, когда гость доволен.

Кирей все ж коснулся хрусталя.

...а если на кожу? Саламандровы слезы прозрачны. Но на открытом воздухе быстро силу теряют... и стало быть, глупо тратиться, пузырек обмазывая. Иные яды есть. Но ни одного, который следов бы не оставил. А значит, можно принять удивительный дар.

В хозяйстве пригодится.

- Что ж не воспользовался?

- Да вот... слышал, что такую тварь, как ты, не всякая отрава возьмет. Так к чему рисковать?

- Лукавишь...

- Есть такое, - Рязенский урядник довольно осклабился. А зубы у него были, хоть и желты, но крупные, ровные. Целые. - Подумалось мне, что с тобою договоримся... сынок мой... царевичи... я ж не прошу тебя собственные рученьки марать, раз уж ты таким чистоплюем выродился.

Прозвучало сие отнюдь не похвалою.