Внук Бояна

— А я у себя дома. Здесь я хозяйка, — с достоинством ответила Яришка, однако на скамью не села. Стояла с чуть сдвинутыми бровями, сложив руки на груди, внимательно следила за взглядом княжны.

— Как ты посмела полюбить князя? — почти прокричала Всеслава. Голубые глаза ее бегали по лицу Яришки — холодные, колючие глаза с зелеными огоньками, полные ненависти.

— Князья и смерды любят одинаково.

— Ты лжешь! Князь любит по-княжески!

— Человек везде и во всем — человек.

— Но у князя княжеская жизнь!

— Да, он слаще ест. — Яришка даже не позволила себе усмехнуться и еще жестче сказала: — Но не всякий князь может так любить, как любит иной смерд.

— Ах ты, подлая! Ты хорошо знаешь и то и это? — у княжны презрительно опустились уголки пухлых губ: ишь, что проязычила языком человеческим!

— Мой сокол Кузяшка, только чтобы повидаться со мной, не побоялся смерти на боярской дыбе.

— Все ты выдумываешь обманно! Хочешь казаться лучше, чем есть, и этим унизить меня? — Злые слезы хлынули из глаз Всеславы.

— Зря ругаешься и плачешь, — тихо сказала Яришка.— Это не делает тебе княжеской чести. Разве тебе подобает хныкать по-холопьи? Ты же княжна! Коли можешь спокойно говорить, так слушай меня, коли нет, я уйду. Мне с тобой некогда прохлаждаться.

— Ну, ну, говори! — прикрикнула Всеслава нетерпеливо — это становилось любопытным: как умеют любить простые люди?!

Яришка рассказала про любовь Кузяна. Для нее он убежал от самого лютого боярина. И быть бы ему истерзанным в боярском порубе, если бы не князь Ярослав Глебович.

Всеслава слушала, кусая губы. Будто и в самом деле простой человек смерд Кузяшка, а как удивительно любит эту дерзкую девчонку. Правда, красивую, ничего не скажешь, она хороша! А он любит по-княжески... Вот так же и Ярослав Глебович предан Всеславе. Он уж никому не отдаст ее, даже самому смелому рыцарю и принцу заморскому, даже королевичу... Но почему эта смердка отказалась от своего лады? Неужто она...

— Так ты любишь Ярослава Глебовича?! — вдруг с отчаянием вырвалось у Всеславы.

— Люблю! — гордо ответила Яришка, и глаза ее засияли радостью. Сейчас она готова были идти на все ради своей любви.

— Хорошо же! Я прикажу... и ты умрешь!

— Не забывайся, княжна, ты не в стольном Киеве! — наконец и у Яришки зазвенел голос открытой ненавистью. — Тут холопов и палачей нет! Запомни! И я могла бы тебя спустить в мельничный омут. Тут у нас свои законы... Но я не трону тебя ради Ярослава-княжича, хотя ты его и не стоишь.

— Ты мне грозишь? — оборвала ее Всеслава. Слова Яришки снова привели княжну в бешенство: не хватает еще умереть от руки смердки-соперницы! А она ишь какая румяная да крепкая!..

— Нет, твердо ответила Яришка. — Ты будешь жить. Если Ярослав — мой брат названый, то ты — сестра.

— Кто выдумал это братство?

— Жизнь!

— Нет, это ты выдумала! Чтобы рядом быть! Значит, и он любит тебя? Ну, отвечай, девчонка!

— Скажу последнее, — уже хмуро и печально проговорила Яришка. — Мне жаль князя Ярослава Глебовича: ты недостойна его. И ты его погубишь: ты привыкла властвовать, а он же с людьми — как ребенок и тебя будет слепо слушаться. А у князя все должно быть свое!.. Не-ет, я молила бы, чтобы его уберегли от тебя.

— Кто уберег?

— Боги... и люди.

—Боги? Так ты язычница? — Всеслава отпрянула, как от неожиданной вспышки огня, смотрела с ужасом на Яришку.

— Суди сама. Мы друг друга хорошо понимаем.

— Но как ты можешь молиться истуканам?

—А чем они хуже твоих богов? Твои выдуманы. А наши — живут среди нас, они кругом. Солнце светит — Дажбог сияет нам и греет землю-матушку, чтобы лучше рос хлебушко. Гром грянет, и пройдет дождь — это Перун шлет своему народу счастье на урожай...

— Но вы приносите человека в жертву! — вырвалось у Всеславы. — Убиваете перед истуканами. Зачем? Невинного человека!

Яришка задумалась. Эта сердитая княжна никогда не голодала, ее родные не умирали с голода, когда не уродит жито и люди едят лебеду и осиновую кору. Тогда они готовы на все... Пожила бы она в черных лишениях, согласилась бы. Лучше одному погибнуть весной перед лицом Перуна, чем всем умирать зимой без еды. Если будет жертва угодна богу, Перун вовремя пошлет гром и молнию с благодатным дождем, уродит жито в достатке. Разве умереть за это для людей не счастье?

— Наши боги не требуют человеческой жизни, но, случается, мы сами дарим им самое дорогое, что у нас есть. И если они примут жертву... значит, даруют жизнь. Это они спасли от неминучей Смерти князя Ярослава Глебовича!

— Как? — Всеслава впервые почувствовала себя беспомощной: жизнь Ярослава! Да это она, Яришка, а не боги сберегли ее суженого!

И уже с меньшей ненавистью посмотрела в лицо этой лесной девицы.

— И ты не говорила ему, что спасла его? — удивилась Всеслава.

— Нет! Зачем? Это наши боги...

Что за девка такая?! У нее совсем нежданные мысли, каких ни у кого не услышишь и сама не придумаешь. На ее месте любой человек говорил бы для своей выгоды.

— Боги открыли мне: без меня князь погибнет. Разве я могу допустить такое: он же нужен для народа! Я пойду во вражеский стан и божьей силой спасу его,