Внук Бояна

— Сказывай! В плену, да не у тех. А у мельничихи молодой прохлаждается. Потому вроде и пропал!

Старые женщины подали ей молоко и хлеб, лесную малину- ягоду. Она гнала их прочь, ей казалось, что от всех людей тут идет какой-то звериный дух, их взгляды будто пронизывали ненавистью и любопытством.

Еще принесли еду — кусок вареной дичины и хлебово в деревянной точеной миске и скрылись, как нетопыри. Княжна опять не притронулась. Топнула ногой и потребовала старшего хозяина. Вошел пожилой угрюмый человек, все лицо заросло беловатыми волосами. Одет он в чистый суконный кафтан.

— Что надобно? — прохрипел сердито.

— Отвези меня в Пронск! — прикрикнула она, как приказала.

Старшой усмехнулся:

— А в половецкую орду не хочешь? Богатые дары за тебя дадут.

Она опешила: это было самое страшное! Но быстро нашлась и топнула ногой:

— Ты не смеешь продать меня!

— А тут смелости не надобно. Ночью прискачут — и гайда! Тут в лесах свои законы... Князь Асап обещает за тебя табун коней.

— Отец даст больше! — все еще гневно кричала Всеслава. Она не теряла присутствия духа: если человек заговорил о корысти, то его можно купить. Это она знала еще в Киеве.

— Петлю на шею? — человек сдержанно рассмеялся. — У князей это недолго. А я хочу жить.

— Обещаю тебе: ты будешь хорошо и богато жить! Ты получишь вотчину — землю и деревушки...

Всеслава была готова обещать все блага этому лесному бородачу. Во дворе раздался собачий лай. Где-то хлопнула дверь, и сразу раздались женские причитания:

— Голубчик ты наш, боярин! Сам приехал, потрудился!.. Хозяин быстро нырнул обратно в низенькую дверцу. Донеслись приглушенные голоса, какие-то вскрики. Кто-то решительно и тяжело зашагал в сенях, смелым рывком распахнул дверь. Перед княжной появился богато одетый, еще молодой, красивый человек, с черной подстриженной бородкой. Низко поклонился и сказал:

— Будь здрава, княжна! Пришел я спасти тебя от лесных разбойников.

— Спасибо, добрый человек! Не знаю, как величать тебя,— смелее выговорила Всеслава. — Кто ты?

— Я — владыка всех этих лесов. Княжий атаман и боярин Кащеря. Я повезу тебя, куда сама захочешь. Приказывай!

— Отвези к великому князю Всеволоду Юрьевичу. Он наградит тебя.

— Я и без того премного обязан ему, — сказал Кащеря и невесело схватился за горло, сделал трудный глоток. Он будто снова почувствовал мокрую петлю на шее, накинутую воинами князя Всеволода, пленившими его в бою с крамольными резанцами. Тогда за него дал выкуп князь Роман.

— Никогда не забуду щедрости великого князя Всеволода, — проговорил он с усмешкой. Хлопнул в ладоши, и тотчас вошли две красивые девушки. — Соберите княжну в путь, — сказал он им. — Поедем по землям Донского княжества Ярослава Глебовича.

— Мы увидим его? — обрадованно воскликнула Всеслава. — Он в половецком плену.

У Вееславы слезы брызнули из глаз: значит, верно, он в плену...

— А ты не тревожься. Половцы берегут его, хотят породнить с ханами: у них дочерей — целые табуны. Вот и делают смотрины... Как женится на половчанке, так и отпустят с молодой женой-

— Все это ложно! Не будет этого! — вдруг, топнув, решительно выкрикнула Всеслава. Она верила: раз он дал ей слово — не изменит ему.

Кащеря, пряча едкую усмешку, проговорил;

— Конечно, князь Ярослав не полюбит дочь врага, если у него есть здесь своя красотка-лесовичка.

— Где? Кто? — Всеслава так и вспыхнула от злой обиды: правду говорили эти черные старухи!

— Поедем — увидишь его милую деву. Ох и любит она его! Жизнь за него отдаст.

—Любит его? — переспросила Всеслава и вся зарделась от гнева.— Как она смеет? Она боярская дочь?

— Дочь мельника. Смердка. Зовут ее Яришка.

— Это забавно! — сквозь выступившие слезы воскликнула княжна плаксиво. — Вези меня к ней!

— Поедем. Твое слово — закон!

День и ночь везли Всеславу куда-то в гремячем тряском возке. Не сомкнув глаз, смотрела она вокруг: стояли по сторонам черные стены непроходимого леса. Мучило услышанное. Ревность разгорелась во Всеславе, злая ревность, и никак от нее не избавишься, только помыслит о чем-то другом, как снова выплывает дума о сопернице.

К утру княжну все же одолел сон. Она даже не слышала, как ее внесли в избу, уложили в постель.

Разбудил солнечный луч, пробившийся сквозь слюдяное оконце. Осмотрелась: незнакомая горница. Рога сохатого висят на стене. На торчках стенных — мечи и колчаны со стрелами, отпущенные луки. А рядом на скамейке сидит красивая чернобровая дева в расшитом черно-красными кочетками сарафане.

Девица встала, низко поклонилась и молвила певучим, ласковым голосом:

— Я готова служить тебе, княжна. Говори.

— Ты — Яришка? — Всеслава как учуяла. Ее будто подкинуло, она села на постели, уставилась в ненавистное лицо.

— А ты — княжна Всеслава?

— Ты меня знаешь?

— Кто привез тебя, рассказал все.

— Ты ему свой человек? — презрительно, сквозь зубы спросила Всеслава.

— А я думала — он твой слуга.

— Не хочешь отвечать?

— Но ты же сама приказывала ему ехать ко мне на мельницу.

— Ты дерзостная! Даже без зова явилась ко мне!