Внук Дьявола

– Ты и так провела с ней полдня в клинике, а потом возилась с уборкой. Да и Сюзан не оставила бы тетю на тебя. – Дебора подошла к двери, но задержалась у порога. – Если ты в самом деле решила остаться в «Магнолии», будь осторожна.

Это последнее предупреждение – «будь осторожна» – вспомнилось Лейни два часа спустя, когда она украдкой пересекала темный двор. Ей в самом деле следовало быть осторожной, чтобы мать не увидела ее.

Луна светила ярко, но сделалась заметно меньше с той ночи, когда Колли поджидал Лейни у реки. Лейни не стала на нее долго смотреть.

Она миновала дверь погреба. В воздухе пахло свежим бетоном. На месте старого клена осталась только гора веток, которые за день не успели увезти. Лейни подумала: как хорошо, что пейзаж так сильно изменился и не вызывает тягостных воспоминаний.

Лейни не сумела бы ответить, от кого она прячется. Никто не мог ее здесь увидеть. В доме тети Оливии не горело ни одно окно. Наверное, старушка наконец успокоилась и заснула. Выбранная Лейни комната находилась в самом дальнем крыле гостиницы, и ее окно прикрывал высокий вяз.

Подойдя к двери, она повернула ключ в замке и толкнула дверь. Замок был пустой формальностью; чтобы открыть дверь без ключа, достаточно было толкнуть дверь плечом. Сердце ее билось так, как будто Престон уже дожидался ее.

Однако в комнате никого не было. Была там только старинная кровать начала столетия, такой же древний платяной шкаф и торшер. В темноте Лейни лишь смутно различала контуры предметов.

В «Магнолии» не было кондиционеров, но в номере было прохладно, так как Лейни оставила окно открытым, и к тому же работал электрический вентилятор. Воздух был напоен пряным ароматом роз, которые стояли возле торшера в стеклянной вазе.

Не так много времени на последние приготовления. И на раздумья.

Лейни не хотелось зажигать электричество; ночью будет достаточно свечи, тогда комната приобретет романтический вид.

Осталось постелить чистые, белоснежные простыни и взбить подушки.

С какой стороны он ляжет? Интересно, она хихикнула. Наверняка в одном из журналов, которые она недавно листала в аптеке [7], есть советы женщине, которая собирается впервые в жизни лечь в постель с мужчиной.

Порывшись в сумке, которую передала Дана, Лейни достала бутылку излюбленного Престоном джина, завернутую в тонкую бледно-розовую ночную рубашку с короткими рукавами. На одеяние невесты не похоже, и это хорошо. В эту ночь Лейни не должна чувствовать себя новобрачной. Вот он, вкус Престона: нечто сексуальное, приторно-соблазнительное.

Итак, что еще осталось?

Принять душ. Распустить волосы и расчесать их.

Створка открытого окна хлопнула, испугав Лейни.

Черт возьми, где же романтические чувства? Где ощущение счастья? Где радость, которую она испытывала с Ко…

Нет, нет, нет. Все не так. Все слишком реально и – слишком расчетливо.

Можно еще кое-что предпринять, решила она, и предпринять немедленно.

Она отвинтила крышку бутылки, типично мужским жестом опрокинула ее и сделала большой глоток.

Отвратительный вкус. Она заставила себя проглотить обжигающую жидкость. На глаза навернулись слезы, но легче почему-то не стало. Тогда Лейни вновь поднесла бутылку ко рту.

Крепкий джин поможет ей испытать романтическое волнение.

За «Магнолию», да процветает она в веках.

За папу. Сегодня ночью состоится расплата за его смерть.

За маму и тетю Оливию, за их тихую, безмятежную жизнь, за ту жизнь, которая будет им обеспечена нынешней ночью.

За тебя. Да, да, и за тебя, Колли. За тебя, который заставил меня полюбить раньше, чем я поняла, что это невозможно.

За кровь и горе, которых, видит бог, мы не желали.

За то, как я смотрела на тебя издалека, жаждала впустить тебя и не могла, за мои страдания, которые множились с каждым днем разлуки.

Посвящаю эту ночь тебе.

Глава 13

Лейни не могла понять, что с ней происходит.

Что-то непонятное настойчиво извлекает ее из опустившегося на нее непрозрачного облака. Что же это может быть? Впрочем, не стоит и думать. Мысли не помогут, ибо в ночной тьме торжествует плоть.

К ней прикасается мужчина.

Конечно же, это мужчина; у него грубые, властные руки. Они обхватили ее лицо и смахивают с него слезы.

А отчего она плачет? Почему она оказалась здесь? Лейни сделала усилие, чтобы припомнить.

Он должен был прийти сюда, и она его ждала.

Для чего?

Он пошевелился. Она знала это, хотя и не открывала глаз.

Ага. Он сбросил с нее покрывало, и теперь она лежит обнаженная. Прохладный ветерок от лопастей вентилятора овевает ее. Слышно его дыхание.

Она вытянула руки, пытаясь защититься от него.

Руки легкие, как пушинки, и не слушаются.

А вот он их сжал. Жестко. С силой. Завел их ей за голову.

Больно.

Он отпустил ее.

Так быть не должно.

Она пыталась протестовать, но лишь издавала нечленораздельные звуки.

Он сердится на нее?

Это Колли.

Это Колли, бывало, на нее сердился, но ведь Колли, кажется, не должен был приходить. Как же это случилось? Почему? Как он сюда попал?

Лейни рванулась, стараясь стряхнуть его с себя.

Ничего не видно. Черная, непроглядная тьма.

– Нет, – хотела она сказать, но на самом деле сумела только пискнуть.