Внук котриарха

Может, и не стоит служивых корить: вон Сохмет распинается, как удачно и эффективно с полицией работала. Намного раньше кэльфов начала головы им морочить, не пробиться уже было сквозь ее чары.

Но Халтурин тогда от страха чуть штаны не испачкал.

Гарди, тогдашний начальник кэльфийской службы безопасности, находился при котриаторе неотлучно. У Александра был любимец – серый кот Маркиз, так кэльфы этого Маркиза на время к себе забрали, а вместо него – Гарди. Хасди повсюду Халтурина сопровождал, то тоже в обличье какой-нибудь из дворцовых кошек, то невидимым.

Уже после обыска, понимая, что динамита для взрыва пока не хватает, Халтурин решил разделаться с котриатором по-простому – топориком. Захватил инструменты и пошел в кабинет Александра, типа мебель чинить. Хасди видел, как перед уходом он тренировался с топориком на замах, понял, для чего. Понесся впереди столяра, оповестил Гарди. Котриатор как раз за письменным столом с документами работал. Маркиз, то есть Гарди, стал о его ноги тереться, мяукать, к выходу подбегать, типа: пошли отсюда. Александр раз его шуганул, другой, потом озадачился: что с котом? Никогда себя так не вел. Встал, к двери подошел, а Гарди на дверь прыгает, орет как подорванный.

– Зовешь меня куда-то? – сообразил царь. – Куда?

Открыл дверь и нос к носу с Халтуриным столкнулся. Тот от неожиданности ящик с инструментами выронил. Потом, рассказывая об этом казусе своим товарищам-бомбистам, говорил, что бешеный царский кот выскочил из кабинета и сбил его с ног…

Вернулся к идее взрыва. В начале февраля упаковал в свой сундук последнюю порцию взрывчатки. Охранники на входе опять прошлепали…

Кэльфы все видели, все понимали. Сделать ничего не могли. Мозгом Халтурина полностью владела Сохмет, охрана и полиция тоже находились в ее власти. Единственное, что оставалось, уберечь котриатора.

В тот день, когда должен был прогреметь взрыв, а из действий Халтурина следовало, что грянет он во время обеда, во дворце ждали брата котриатрицы принца Гессенского. Как раз к обеду. Обед же во дворце проходил строго по часам, его никогда не переносили даже на пять минут. Шона не очень знала, что именно предпринял Гарди, с кем и о чем договорился, кому что внушил (тогда было не до разговоров, а после взрыва Гарди уже ничего рассказать не мог), но поезд принца опоздал на целых полчаса. Халтурин, не зная об этом, запалил шнур точно в срок.

Что было после взрыва – страшно вспоминать. Как картонки сложились перекрытия между цокольным и первым этажами, обрушились вниз полы гауптвахты, в бельэтаже вздыбило полы, из окон вылетели стекла, погас свет, в самой столовой треснули стены, и громадная тяжелая люстра грохнулась на накрытый стол. Одиннадцать погибших, пятьдесят шесть раненых. Все – герои недавней русско-турецкой войны. Разбирая завалы, вынесли несколько трупов кошек, в их числе – Гарди. Погибли трое кэльфов из службы безопасности – придавило рухнувшими стенами.

Но котриатора спасли. Взрыв застал его в Малом Фельдмаршальском зале, куда он вышел навстречу принцу, далеко от столовой.

На что надеялась Сохмет? Чего добивалась? Скорее всего, ее мятежной голове взрыв виделся куда более масштабным, апокалипсическим: дворец разрушен, царская семья погибла. Как у нее на родине, монарха похоронят вместе со всеми его земными сокровищами, может быть, даже вместе с ней. Но ей-то что? Она – вечная! В Египте кошки не умирают. Воскреснет, воцарится на руинах, возьмет власть, наведет свой порядок…

Тогда, кстати, впервые кэльфы заметили на коленях Сохмет тот самый красный налет, но значения ему не придали. Только много спустя аналитики, исследуя соотношение между бедами, потрясавшими страну, и странностями в поведении обитателей дворца, установили непреложную связь между катаклизмами и красным налетом на коленях Мут-Сохмет.

Он фиксировался множество раз: в 1914, 1917, 1941-м, предпоследний раз в 1979-м – ровно через сто лет после халтуринского бесчинства. И всегда ему сопутствовали беда, скорбь, жертвы, слезы и горе. Первая мировая. Октябрьский путч. Великая Отечественная. Афган. Что сейчас?

– Лучше б тебя не привозили из твоих песков! – вздохнула Шона.

Вспоминать об ужасе того дня было больно. Даже во время Фимбульветера, когда во дворец попало около тридцати снарядов и две бомбы, его стены не видели такого числа жертв. Разве что еще однажды, во время Октябрьского путча, но это – совсем другая история.

Александра Второго, которого, как видно, не без помощи Сохмет, бомбисты с седьмого раза все же убили, жалко до сих пор. С точки зрения кэльфов, он был наиболее достойным продолжателем Петра Великого и Екатерины Второй. После его смерти все пошло как-то не так. Неправильно.

Шона еще раз оглядела зал: подобострастно склоненные головы, витийствующая Сохмет, неподвижно глядящая в одну точку грустная Бастет… Видимо, Мимира здесь все же нет. Это обнадеживает.

Котриатор