Внуки

Для Айны была открытием и Наташа. Она любовалась ее лицом, по-мужски энергичным и в то же время мягким. О чем только она Наташу не расспрашивала! Не всегда было просто построить вопрос так, чтобы русская девушка поняла. Айна узнала, что Наташа родилась под Тулой, что девушка уже два года работает в Суук-Су и стосковалась по родной деревне. Айна спросила ее, хочет ли она жить в Москве. О да, еще как хочет! В Москве ведь все русские хотели бы жить. Когда Вальтер и Айна распрощались с Наташей, Айна сказала:

— С такой русской женщиной, как Наташа, я с удовольствием подружилась бы. Она ведь тебе тоже понравилась, правда?

— Ты что-то очень быстро заводишь дружбу, — ответил Вальтер.

— Я имела в виду… если…

— Полагаю, что, кроме Наташи, найдутся еще и другие русские женщины, достойные того, чтобы с ними подружиться.

— Не вздумай, пожалуйста, потешаться надо мной, — погрозила она, смеясь. — Здесь, у моря, это строго воспрещается. — Она показала на высокую гору, выдвинувшуюся далеко в море. — Мы тут в настоящей бухте. Чудесно!.. Разве нет? Скажи! Да скажи же что-нибудь!

IV

Прошло всего несколько дней, как Вальтер и Айна приехали в Суук-Су, и едва они привыкли к новой обстановке, как на них напала какая-то истома — обычный спутник всяких каникул. Они превратились, как выразилась Айна, в упивающихся своей ленью бездельников. Рано утром отправлялись к морю, купались и часами лежали в полудреме на солнце. За несколько дней они сильно загорели. На пляж то и дело приходили врачи, следившие за тем, чтобы отдыхающие не злоупотребляли солнечными ваннами. Иногда их неусыпное внимание начинало даже тяготить.

Вальтер и Айна уже обследовали все ближайшие окрестности; они знали, что рядом, у подножья выступающего в море великана Аю-Даг, что означает «медведь», — а эта гора действительно напоминает огромного медведя, пригнувшего голову, — находится всемирно известный пионерский лагерь «Артек». Были они и у пушкинского грота, где поэт, говорят, любил отдыхать в дни своего изгнания. Побывали в ближайшем приморском городке Гурзуфе и там в довольно запущенном кафе пили чай, а потом покупали на базарах, напоминавших восточные, всякие безделушки, сувениры — открытки, раскрашенные раковины, броши, булавки и узловатые палки с резными украшениями.

Среди отдыхающих в Суук-Су был еще один немец, литературовед, уже много лет живший в Советском Союзе, уроженец Штутгарта, Альфонс Шмергель. Это был высокий худой человек с вечно всклокоченной длинной «писательской» гривой. Он охотно и много говорил, но обрывисто, перескакивая с предмета на предмет, часто не заканчивая фразы. Если он успевал додумать пришедшую ему в голову мысль прежде, чем она до конца выливалась в слова, он забывал договорить, ибо в голове у него уже рождалась новая мысль, вытеснявшая первую.

Альфонс Шмергель принадлежал к числу людей, мыслящих с молниеносной быстротой. Как бы скоро он ни говорил, его мысль всегда обгоняла слово. Диалогов он не признавал, он был способен только на монологи, на мало понятные словоизвержения.

Он подсел к Вальтеру и Айне. Вальтер спросил, что пишет «Правда» о международном положении.

Шмергель, словно он только и ждал этого вопроса, тотчас же очертил правой рукой большую дугу в воздухе.

— Интересно, товарищи!.. Исключительно интересно. Противоречия в лагере империалистов в высшей степени… Англия, например, видит себя вынужденной… Соединенные Штаты территориально выиграли на этом. Но и Япония зашевелилась не на шутку. Азия бурлит… И я спрашиваю себя: не был ли Крит для фашистов генеральной репетицией нападения на Англию? Впрочем, на море фашистам не везет. «Бисмарк», их самый мощный боевой корабль, потоплен. Что-то такое носится в воздухе. Недоброе. У меня чутье на это. В конце концов фашисты… Последняя речь Гитлера на многое раскрывает глаза. Он сказал, в числе прочего… И, по-моему, это решит вопрос. Сырье в нацистской Германии есть, но… Это слабое место, так сказать, ахиллесова пята фашизма… — Вальтер кивал, точно столь исчерпывающее изложение международных дел его вполне удовлетворяло. Айна зарылась лицом в песок, чтобы не прыснуть со смеху.

В первое время Вальтер и Айна находили Шмергеля очень забавным, но в конце концов его общество стало для них мукой.

— Он больной человек, — сказал Вальтер. — Крайне нервный, рассеянный. Жаль его.

— Надо ему сказать, пусть оставит нас в покое, — решительно заявила Айна. — Я больше не могу его выносить.

— Нет, этого говорить не следует, — возразил Вальтер. — Он обидится.

— В таком случае надо бежать от него.

— Куда? Он всюду нас отыщет.

— Давай проберемся вон на ту скалу! — воскликнула Айна и, тут же вскочив, торжествующе продолжала: — Правильно, мы поплывем к той скале и там уляжемся на солнце. Шмергель плавать не умеет, он как миленький, хочешь не хочешь, останется на берегу, и никто не вторгнется в наше царство.

— А сможем ли мы забраться из воды на скалу? — усомнился Вальтер. Но предложение Айны ему понравилось. На этих камнях среди моря, несомненно, хорошо полежать.

— Я поплыву туда и посмотрю, что там и как! — крикнула Айна.