Внуки

— Англия и Франция, — ответил полковник. — Не думаете же вы серьезно, что мы сможем расхлебать здесь эту кашу без их помощи? Стоило бы только Франции пропустить русское оружие, и красные выгнали бы нас не только из Теруэля, но из всей Испании.

— Значит, по-вашему, если мы победим, то лишь благодаря Англии и Франции?

— Они сыграют важную роль в этой победе. Ведь красная Испания для них так же мало желательна, как и для нас с вами. Франко для них наименьшее зло. И это наше счастье.

— Вы преувеличиваете, полковник. Мы тоже, надеюсь, немного помогаем этой стране завоевать свое счастье…

— Немного, да. Но лишь немного… Когда мы одолеем в Испании красных, у нас сложатся такие отношения с французами и англичанами, что мы сможем отважиться на войну с Россией.

— Без союзников? — спросил Венер.

— Если Англия и Франция помогут нам так же, как помогают сейчас, то этого уже будет достаточно.

— Судьба нашей нации в руках фюрера, — сказал Венер.

Полковник молчал. Венер после короткой паузы договорил:

— Я убежден, что никогда еще она не была в лучших руках.

Полковник сделал жест, приглашая Венера выглянуть в окно. Дорога описала широкую дугу, и вдали на холме показался город Бургос.

III

В Бургосе Венер узнал, что его вызвали не на совещание совета министров; его просили содействовать раскрытию заговора. Трех арестованных коммунистов подозревают в том, что они стоят во главе подпольной организации. Надеялись, что через них можно будет разгромить всю организацию, но до сих пор никаких положительных результатов не добились. Подпольная деятельность красных в резиденции каудильо — дело весьма серьезное.

Полковник фон Карбиц отправился на заседание военного совета, а Венер — в провинциальное управление, помещавшееся рядом с судебной палатой. Там же было и главное полицейское управление.

Инспектор Губерт Фогельзанг, шваб, встретил Венера и подробно доложил ему о положении дел. Три дня назад в Бургосе удалось задержать четырех коммунистов. Подозревали, что они принадлежат к ответственным руководителям широко разветвленной подпольной коммунистической организации, связанной к тому же с террористическими группами анархистов, а по всей вероятности, и с партизанами. Одному из арестованных загадочным образом удалось вскоре после ареста бежать. Это был как раз не местный житель, а приезжий из Бильбао профсоюзный лидер, которого давно уже разыскивали. Трех остальных подвергли основательному допросу, но решительно никаких сведений об их личных связях получить не удалось. Один из арестованных, сообщил инспектор, сегодня утром, к сожалению, умер от увечий, полученных при допросе. Венер спросил:

— Кто ведет следствие?

— Я сам, — ответил инспектор.

— Хорошо!

Венер размышлял. Инспектор Фогельзанг был одним из его самых дельных работников, он прекрасно говорил по-испански, несколько лет работал в Сантандере, в немецкой торговой фирме, выполняя за границей задание национал-социалистской партии.

— При каких обстоятельствах арестованы эти люди?.

— На них донес один испанец, ювелир. Он заметил, что к его соседу, аптекарю Ларрасу, постоянно приходят каких-то три человека.

— Ларрас — тоже коммунист?

— Конечно. У него происходили встречи. Он-то и умер сегодня.

— Глупо. Нельзя было разве избежать этого?

— Мы сами не ожидали.

— Отравился, что ли?

— Нет. За ним наблюдали, как за всеми арестованными. У него произошло кровоизлияние в мозг.

— Когда я могу видеть арестованных?

— Когда пожелаете, господин главный инспектор.

— Ну, так не будем терять времени.

В сопровождении двух комиссаров и пяти вооруженных фалангистов Венер и Фогельзанг двинулись по длинным коридорам, направляясь в здание суда, где помещались и камеры для подследственных. Венер не снял своей меховой шубы и все же мерз — так холодно было в этих каменных коридорах. Они спустились в подвал. Здесь было множество камер. Стояла мертвая тишина. Венер спросил у инспектора:

— Все камеры заняты?

— Переполнены. Во многие втиснуто по четыре человека.

Глухо отдавались шаги солдат под сводами, напоминавшими катакомбы.

— Вот здесь, господин главный инспектор, помещается один из тех троих. А вон там, наискосок, — другой.

Надзиратель, ведавший подвальными камерами, выступил вперед с огромной связкой ключей в руках.

Тесная голая камера походила на каменную нишу. Человек, стоявший в ней, казался гигантом. Это и в самом деле был крупный плечистый мужчина с широким грубоватым лицом с двойным подбородком. Он холодно взглянул на вошедших.

— Кто он по профессии? — спросил Венер инспектора.

Тот пожал плечами.

— Он не дает о себе никаких сведений.

— Спросите!

Инспектор по-испански задал вопрос заключенному.

Ответа не последовало.

Венер увидел на шее заключенного, под левым ухом, кровоподтек от сильного удара. Правая рука его распухла и потемнела.

— Была потасовка? — спросил Венер.

— Да. Он отбивался и ранил двух полицейских.

— Пойдемте к другому.