Внуки Богов

С тобой поделю я и сталь оков,

С тобой поделю я и мрак, и свет.

Высокая мудрость старинных слов,

Начертанных рунами в книге Вед…

Пусть будет все это на нас двоих,

И крылья победы, и тяжесть бед.

Превыше богатства, веры и клятв,

Пусть будет все это у нас пополам.

Пока не закончится этот свет,

Пока не закончится этот век.

Век Ночи Богов, век тьмы и мечей,

секир и алчущего огня…

Пусть нас скует воедино цепь,

со звеньями крепче, чем броня.

Та цепь из шума рысьих шагов,

Из света звезд, из взора орла,

из крика рыб, из мудрости слов,

из холода солнца, из пламени льда…

Я читал роту побратимства и видел, что очи наставника стали гаснуть, как будто где-то внутри подули на лучину. Пальцы на моей руке разжались. На устах застыла спокойная улыбка. Великий воин начал свой путь в небесную обитель пращуров, отдав мне свое имя.

– Благодарю… – выдавил я. – Сие – большая честь, наставник…

Тяжело поднялся, вышел под небо, сиявшее мириадами звезд. Души пращуров указывали путь кораблю. Я сморгнул влагу, набежавшую на очи. Лучи звезд сломались.

• • •

Град Варна меня порадовал, сильно порадовал. Проходя по пристани, я вдруг увидел знакомые ветрила. Нет, то был не славенский ушкуй, и не варяжский драккар. Эти ветрила я узнал бы из тысяч. Ветрила хеландии работорговца Фалея, по чьей милости я – вольный русич, долгие пять лет таскал позорный ошейник раба.

Когда стемнело, я наведался к нему с Саком и двумя таврами. Стражу тавры тихо прирезали. Я ворвался в помещение на корабле, которое занимал хозяин. Фалей развалился на ложе сразу с двумя портовыми жрицами любви. Когда я вошел, он пьяно выкрикнул: «Пошли все вон!» и подавился своими словами, когда ощутил холодную сталь у горла.

Я приподнял семисвечник на столе и осветил себя:

– Узнаешь жирный боров?

Фалей недоуменно таращил глаза, чувствуя, как клинок вдавливается в кожу у яремной жилы.

– Нет, нет!.. Кто вы?.. Грабители? Вон, возьмите золото… – он ткнул на тяжелый пояс висевший на спинке ложа.

Блудницы забились в угол и круглыми от ужаса очами глядели на непрошеных гостей, даже не пытаясь прикрыть свои прелести.

– Тихо! – приложил Сак перст к устам. – Не вздумайте орать, а то придется перерезать ваши нежные шейки, а с перерезанной глоткой, кричать весьма непросто, да и больно, наверное.

– Ты мыслишь, что все можно купить за злато? – холодно спросил я работорговца. – Помнишь, как пять лет назад славенский отрок просил у тебя помощи, преследуемый врагами? Ты опоил его вином и продал в неволю…

Мой клинок сильней вдавился в мокрую от пота кожу ромея. Фалей в страхе зажмурил глаза. И тут я заметил на его поясе нож в узорчатых серебряных ножнах. Ножны меня не интересовали, а вот нож… Сие был мой нож! Тот, что отдала мне Милослава, когда я прощался с нею у ворот Славенска. Ее оберег, что однажды продлил мой путь в сем мире.

Я сорвал драгоценный дар с пояса Фалея. Прижал к устам клинок. Булатная сталь затуманилась от моего дыхания. Славянские руны струились по клинку, и я словно услышал тихий голос моей лады: «…пусть сердце мое прибудет с тобой, а сердце твое навеки со мной».

Я схватил ромея за горло и сжал так, что очи его вылезли из орбит.

– Ты отвезешь нас!.. – прорычал я в испуганный лик. – Меня и моего друга. Ты внял?.. Ты высадишь нас у Истра, иначе днесь же отдашь свое грязное злато Харону за перевоз через Стикс!

Я вытряхнул из его пояса несколько солидов и сунул их в раскрытый рот работорговца.

– Да, да… – захрипел Фалей. – Я все понял… Я согласен…

– Ну вот и договорились… – я швырнул его на ложе.

Едва над морем показалась светлая полоска, тавры перенесли на хеландию тело Яровита, обмазанное хвойными смолами и осыпанное ароматными травами.

Я обнялся с Саком, поклонился в пояс его товарищам.

– Прощайте! Я не забуду тех, кто свое слово ценит дороже золота. Авось свидимся еще на этом свете…

Сак гордо заложил свой седой чуб за ухо.

– Доброго пути! Пусть Боги сделают легким его, как тополиный пух. Мы тоже не забудем тех, кто был с нами за одним столом на кровавом пиру. Вы стали поводом для хорошей драки и доставили нам истинное наслаждение.

• • •

Великую кроду136 сотворил я наставнику на берегу Истра. Выше вековых деревьев вознес огненные крылья Огнебог-Семаргл унося душу витязя в светлый Вырий.