Внуки королей

Мои попытки выяснить подробности о древней школе ученых Санкоре на первых порах оказались тщетными. Потомки высокообразованных имамов и мулл не знали ничего или почти ничего о трудах и учении своих предков. Большей частью передавались легенды, а не подлинные факты. Не только марокканские завоеватели, которые разрушили Тимбукту и увезли с собой ученых вместе с книжными богатствами в качестве добычи, оказались виноваты в том, что следы человеческих знаний были поглощены песком Сахары. Может быть, больший вред нанесло здесь шестидесятилетнее господство людей, которые умышленно говорили о «континенте, не имеющем своей истории», о «детях, которые только сейчас должны были создавать эту историю». Так пытались покончить с историческим прошлым крупнейшего суданского города. На мои вопросы люди лишь пожимали плечами, выражая свое сожаление. Наконец, я нашел человека, о котором мне говорили как о знатоке древней истории. Он написал несколько имен средневековых профессоров на записке, снабдил вопросительными знаками и заметил, что один из них первым обязал граждан выучить наизусть по меньшей мере четверть всего Корана. Более ничего нельзя было добиться.

Мы путешествовали по узким и кривым улочкам, прижимались к стенам домов, когда мимо прогоняли ослов, обнаруживали то там, то тут марокканские двери, обшитые медью с различными украшениями, старые, ветхие и заново построенные. Иногда попадались маленькие, заделанные решеткой марокканские окна. Теперь мы были в сердце Тимбукту. Мы шлепали по песку, когда нас неожиданно окликнула старая женщина, сидящая на каменном пороге перед дверью:

— Французы, французы… — Она приняла нас за французов.

Я сделал несколько шагов по направлению к ней.

— Мы немцы, — сказал я.

Но старуха не поняла. С дикими ужимками она подняла платье и показала свое колено. Голень замыкало железное кольцо с цепью.

Диавара быстро потащил меня дальше.

— Она сумасшедшая и очень опасна, — сказал он. — Поэтому ее и привязали. Очевидно, она хотела выпросить освобождение у «французов». Это и причина ее помешательства, — добавил Диавара.

Утихла ли наша романтическая тоска? От разбитых стен, полузасыпанных подгоняемым ветром песком, от башен и минаретов веяло на нас молчанием и меланхолией, в которых тонула тоска. «Королева пустыни» была развенчана, красота опозорена, тайна ее покрывала украдена.

Многие дома лежали в развалинах вдоль дороги; 8 тысяч жителей — все, что осталось теперь от огромного города Тимбукту в период наивысшего расцвета. Жители его занимались мелким ремеслом, самой незначительной, мелкой, средней и крупной торговлей. Дома, в которых жили Лэнг, Кайе и Барт, сохранились в хорошем состоянии. На них еще в колониальное время были укреплены мемориальные доски. Колонизаторы отблагодарили исследователей: ведь для них только с этих ученых и должна была начаться история Тимбукту.

Сегодня — в домах исследователей живут купцы. О торговле до сих пор говорят так же серьезно, как и о святых, гробницы которых расположились прямо среди жилых массивов. Крупные торговые операции между африканским Севером и Суданом, «страною черных», прекратились уже несколько веков назад, но груженные солью караваны все еще приходят из пустыни, из Тауденни, расположенного в 800 километрах от Тимбукту. Здесь до сих пор зарабатывают на соли, и на окраинах города возникают новостройки, застройщиками которых большей частью являются купцы. Во многих новых домах наружные стены, как и прежде, облицовывают известняком, добываемым в карьерах Сахары. Некоторые купцы, как сообщил Диавара, строят себе уже второй и даже третий дом.

Здесь, на окраине, время больше не стоит на месте, оно энергично идет навстречу новому. В пригороде Тимбукту просторно, здесь много воздуха и света. Диавара, который со времени поездки по Нигеру страдал насморком и слегка температурил, отправился в новую амбулаторию, чтобы запастись аспирином. Мы тем временем смотрели на молодых парней; они играли в футбол на новом стадионе, построенном, как мы слышали, тысячью добровольных рук с таким подъемом, который не имел ничего общего со старыми легендами города. Все это уже относится к новым легендам, создаваемым в новом мире.

Затем все вместе мы отыскали городской сад. Ведь Диавара сказал нам, что тот, кто не видел клумб, которые возвышаются, как крепости, окруженные для сохранения воды глиняными валами, тот не знает Тимбукту. Оазис Тимбукту. Под финиковыми пальмами и тенистыми деревьями росли помидоры, капуста и картофель более пышно, чем у нас дома. И мы не удивились, когда подбежавший к нам садовник задал вопрос, который мы часто слышали в Тимбукту: «Разве он не прекрасен, этот наш древний город?»