Внуки наших внуков

Несколько человек выступили примерно с таким же мнением, а один, увлекшись, сказал:

— Мне кажется, что следует рекомендовать нашим коллегам осуществить на Луне не один опытный взрыв, а несколько. Причем не все из них должны привести к созданию микросолнца. Пусть некоторые из них будут неудачными, но это позволит нам экспериментальным путем установить возможности создания микросолнца и научит нас управлять им. Итак, я за серию взрывов на Луне.

— Кажется, нам всерьез придется прокатиться на Луну, — шепнул я Чжу Фанши. Тот утвердительно кивнул головой в ответ.

— Все равно, где проводить взрыв. Лишь бы разрешили.

Выступило еще несколько человек. Все они поддержали мнение предыдущих членов президиума. Они отмечали наши заслуги, хвалили группу за остроумную и нужную человечеству идею. По-видимому, это мнение было общим в президиуме и продолжать прения было нецелесообразно.

Джавару предложил закончить обсуждение. Но, к нашему удивлению, в тишине зала раздался чей-то слабый, надтреснутый голос:

— Позвольте мне…

Джавару обернулся к говорившему. Это был тот самый щуплый старик, который мирно дремал в своем кресле, пока Елена Николаевна делала доклад.

— Пожалуйста, Валентин Ильич.

— Прошу прощения, я выскажусь с места. — Он обвел весь зал взглядом неожиданно ясных глаз. Все затихли. По мгновенно наступившей гробовой тишине я понял, что это очень уважаемый всеми ученый.

— Кто он? — шепотом спросил я Елену Николаевну.

— Бывший бессменный председатель физической секции президиума Всемирной академии наук. Он сам шесть лет тому назад по старости отказался от этого почетного поста. Джавару — его ученик. Слушайте! Его мнение очень важно.

— Мне кажется, что мы станем на неверный путь, если разрешим проводить этот взрыв на Луне… — Он еще раз обвел весь зал небольшими проницательными глазами. — Где же логика? — продолжал он своим скрипучим надтреснутым фальцетом. — Где, я спрашиваю, логика? Мы не уверены в исходе эксперимента и потому рекомендуем проводить его не на Земле, а на Луне. Да разве в том дело, где его проводить? Какая разница между Землей и Луной? Ведь взрыв будет произведен на высоте нескольких сот километров. При чем же здесь Луна? Вы думаете, там безопасней? Ничуть не бывало! На Луне, в случае неудачи, разлетевшееся облако газов поднимет с поверхности тучи пыли. Ведь многие из нас были на Луне и знают, что слой легкого как пух, мельчайшего вулканического пепла покрывает ее поверхность. Весь этот пепел, поднятый взрывной волной, смешается с радиоактивными веществами микросолнца и сам явится источником смертоносных лучей. Мало этого. Он будет носиться над Луной, пока не осядет на ее поверхность. Поэтому зараженной может оказаться не только та часть Луны, которая будет обращена к взрыву, но и другие ее участки. А что для нас теперь означает Луна, известно каждому. Это не просто наш спутник. Это трамплин в межпланетное пространство, это наша лучшая астрономическая обсерватория, это наша крупнейшая геологическая лаборатория, где работают и живут тысячи людей. Разве мы можем рисковать ею? Сейчас, мне кажется, речь должна идти не о том, где производить этот взрыв, а о том, производить ли его вообще или не производить. Мое мнение: не производить. Рано еще, ибо мы отнюдь не уверены в успехе.

Он замолчал. Мертвая тишина в зале не нарушалась ни единым вздохом.

— Здесь даже выдвигались предложения провести серию неудачных на первых порах взрывов. Но сейчас не то время, — продолжал Валентин Ильич, — когда люди нащупывали решение проблем только экспериментальным путем. Длительный эдисоновский путь изобретения обычной электрической лампочки, когда для выбора нити накала были вслепую перепробованы сотни самых разнообразных материалов, включая человеческий волос, — этот путь изживает себя в наши дни. Нет, мы не отвергаем экспериментального метода исследования, но мы должны хотя бы грубо в основном предугадать исход эксперимента. Вот этого научного предвидения результата мы и не находим в докладе о микросолнце…

Он сделал паузу, как бы припоминая что-то, потом повернулся к нам лицом и попросил:

— Покажите, пожалуйста, рисунок восемнадцатый и тридцать второй.

— Ого! — удивленно прошептал мне на ухо Виктор Платонов, пока Чжу Фанши отыскивал нужные чертежи и вставлял их в аппарат для передачи на большой экран. — Он, оказывается, только делал вид, что спит…

— Он все доклады слушает с закрытыми глазами, — шепнула нам Елена Николаевна, услышав удивленный шепот Виктора Платонова. — У него феноменальная слуховая память.

Между тем Валентин Ильич, увидев на экране чертежи, продолжал: