Внуки Тантала

Луэлла Смит была платиновой блондинкой, не знаю, насколько натуральной изначально, но уж точно осветленной. С ее приятного круглого лица со вздернутым носиком еще не сошел здоровый загар и румянец прерий, мускулистые руки и широкие плечи, которые делали ее немалый бюст еще более внушительным, также выдавали в ней гордую представительницу рода североевропейских эмигрантов-фермеров. При этом, одета мисс Смит была строгую белую блузку и юбку-карандаш, выгодно подчеркивающую ее спортивные лодыжки, а волосы были уложены в безукоризненную прическу в стиле Авы Гарднер. Никаких растрепанных патл, узких вельветовых брюк и полурасстегнутых рубашек с бахромой – чем в последнее время имела обыкновение шокировать меня Лекси.

Я представился, показал свою визитку и лицензию и объяснил суть своего визита.

– Вы про эту заметку? – удивилась Луэлла. – Я не слишком много знаю. Но можем поговорить. Только давайте не здесь, тут очень шумно. Я знаю неплохой бар неподалеку, там можно сесть в отдельную кабинку.

Мисс Смит ловко всунула ноги в туфли на каблуках, подхватила со стола свою сумочку и показала мне, что готова идти. Как и многие молодые девушки, она игнорировала саму идею шляпок.

Я догадывался, что «бойкая» мисс Смит, как назвал ее Камински, хочет не столько поделиться со мной информацией, сколько выпытать у меня дополнительные подробности, которые она сможет использовать в следующей статье. Я не имел ничего против того, чтобы рассказать ей несколько дополнительных фактов о Торне, но совсем не собирался впутывать сюда Габриэлу.

Бар действительно оказался недалеко от редакции, и там нашлась свободная кабинка. Луэлла заказала «Том Коллинз»6, я же решил, что вполне могу позволить себе стакан пива.

– Откуда вы узнали о секте Торна? – прямо спросил я.

– О, они совсем не считают себя сектой. Это скорее добровольная община.

– Хорошо, об общине.

– Не помню, – притворно легкомысленно бросила Луэлла. – Услышала на какой-то вечеринке. Там были актрисы, и одна из них рассказывала, как Торн помог ее подруге. У той были, скажем так, некоторые проблемы со здоровьем, но потом она побывала в Храме Возрождения, – я буквально услышал большие буквы. – И полностью преобразилась. Как вы понимаете, я не могу раскрывать свои источники, – напыщенно добавила она.

– Значит, храм существует?

– По-моему, он все еще строится. Но какие-то свои функции он уже выполняет.

– А вы сами были в общине? Видели храм? Разговаривали с Торном?

Луэлла на минуту замешкалась.

– Нет. Меня не пустили. Поэтому и статья получилась такой маленькой. А теперь, – она наклонилась ко мне. – Моя очередь. Почему вы интересуетесь Торном?

– По просьбе клиента, – улыбнулся я. – Как видите, я тоже не могу раскрывать свои источники. Скажем так, я собираю информацию.

– Кто-то хочет вступить в общину, но вначале решил разузнать о ней побольше? – попыталась угадать Луэлла. Судя по блеску в глазах, ей казалось, что она попала в точку. Мне ее версия тоже понравилась в качестве предлога интересоваться Торном, поэтому я неопределенно кивнул.

– Честно говоря, когда меня развернули от ворот общины, я тоже решила узнать побольше о мистере Торне. Сходила в архив округа, посмотрела записи о его семье. Торны – очень знатный и уважаемый род в тех краях. Но какой же несчастный! И эта трагедия с женой мистера Торна и его ребенком. Это было в местных газетах, я подняла подшивку. Я отчасти понимаю, почему он начал искать ответы за границами материального мира. Как будто над всей их семьей висит какой-то древний рок. Я даже хотела написать статью «Проклятие Торнов», но редактор зарубил, – она грустно втянула коктейль. – Сказал, что древние истории никого не интересуют, а мистер Торн может подать на газету в суд за посягательство на частную жизнь. Эх, вот если бы он умер, я бы, может, и смогла убедить редактора пустить мою статью в печать, – мечтательно произнесла Луэлла.

Я чего-то не понимал в ее словах.

– Погодите, об архиве какого округа вы говорите? Какой еще древний род?

– Риверсайд, конечно, – удивленно уставилась на меня Луэлла. – Вы разве не знали? Община Торна расположена в его же фамильном владении. Это его собственная земля. Поэтому он и может там все обнести оградой и строить, что ему заблагорассудится.

Как я раньше не догадался сам проверить, идиот! Мне казалось, что Торн из Лос-Анджелеса или его окрестностей, поскольку Габи родилась и выросла в Сан-Бернардино. И когда Кэннел рассказывал о его «богатой семье», мне не пришло в голову уточнить, откуда он родом. Судя по тому, что рассказала мисс Смит, и первый брак Габриэля Торна и гибель его жены и сына, были зарегистрированы в Риверсайде.

– А другие Торны в тех краях еще живут? – спросил я.

– Только старая миссис Корнелиус Торн, вдова отца мистера Торна, – затрясла буклями Луэлла. – Она так и жила все эти годы в семейном поместье. Торн огородил себе участок, оставив ей достаточно земли.

– Вдова? То есть мать Габриэля?!

Я был шокирован. Мне предстояло рассказать Габи, что у нее жив не только отец, но и бабушка.