Внутреннее и внешнее

– Я надеялся, что ошибусь при выборе, и тогда узнаю верный путь. Однако я не почувствовал ничего плохого ни в том, ни в другом. Я не знал, кто я такой; я ждал, кто выиграет жестокое сражение внутри меня: полный мрак или яркий свет. Согласись, одно другого привлекательнее, но я позволял им поочерёдно брать вверх. Впоследствии, однако же, я пытался стать другим снова и снова, поступать и хорошо, и плохо; и добродушно, и жестоко, но в конце концов так и не понял, что вернее, важнее и имеет смысл.

– Возможно, мы должны обратить внимание на то светлое, доброе, что заложено внутри нас, и поступать так, как велит нам открывшееся для других сердце.

– Никто не знает; звучит идеально и слишком безобидно.

Мы услышали неожиданный рёв трубы парохода снаружи.

– Пойдём! – крикнул Номад и быстро поднялся и пошёл к дверям.

Мы спустились вниз. На каждой ступеньке лестницы жуткая боль отдавалась в голове; пианист всё так же стучал по клавишам, звуки пианино раздражали меня. Я впадал постепенно в полусонное состояние; я едва различал, что творилось вокруг меня, но старался следовать за Кампаем, который, казалось, чувствовал себя так же, как и я.

– Эти благородные джентльмены охраняют мой дом! – прокричал взволнованный Номад, быстро пересекая гостиную и широко раскидывая руки в стороны.

Такой необычный джентльмен, он был очень честным и агрессивным. Номад подошёл к пианино, воспроизвёл красивые переливания его стуков, затем с грохотом опрокинул его крышку перед обескураженным пианистом и, злобно глядя перед собой, направился к выходу. Я шёл за ним, но глаза мои закрывались, я так хотел спать, но разум заставлял мыслить и соображать до конца, но как же я хотел заснуть тогда!

Мы вышли и оказались перед происходящим: вечеринка летела, потеряв своё ускорение. Я чуть не ослеп от света.

– Взгляни на жестоких монстров, – сказал Номад, дотронувшись до моего плеча; я никогда после не забуду этого прикосновения, – они любят лишь того, кто ощущает одно и то же вместе с ними, то есть одних себя, несчастные.

– Нужно любить других, правда? – спросил я сонным голосом.

Странно, но мой вопрос попал в точку.

– Конечно, мы ведь люди, живые люди! Уважающие друг друга, понимающие, любящие… Эх, всё пропало! Надеюсь, в один момент каждый возьмёт и пустит себе пулю в лоб, все вместе, и то было бы восхитительно!

– Страшно… Но зачем? И кто тогда изведает неизведанное? – качаясь, прошептал я, но Кампай не услышал мои вопросы, потому что пошёл направо, спустился по ступеням. Я двинулся за ним, чуть не теряя сознание.

Той ночью я чувствовал, будто общался понемногу с сотней людей, что было бы кошмаром для меня в реальности, а что было реальностью, что было сном, я тогда перестал понимать. Раздражение и усталость давили, боль в голове резала, но частица сознания требовала идти за ним и помочь ему (последнего требования я не расслышал).

Я тоже спустился, на пути споткнувшись и упав на мраморные ступени. С усилием я поднялся, поискал взглядом Номада, но не нашёл. Вскоре я услышал его голос:

– Тоби! – кричал он. – Тебе нужен свежий воздух. Уйдём отсюда!

Он стоял за углом дворца, куда я плёлся, пока он зазывал меня к себе рукой, вопросительно и волнительно оглядываясь вокруг.

Там находился другой пассаж, похожий на первый, только без единой души и с поворотом, за которым скрылся Кампай. Там был гараж. Номад открыл механические ворота; я остался ждать в стороне. Только в этот момент я заметил, что начинало светать.

Из гаража выкатился изящный тёмно-красный спортивный автомобиль, за рулём которого сидел Номад. У роскошной мощной машины не было крыши; он крикнул:

– Добро пожаловать в движение! – и дверца открылась, и мягкое кожаное белое сидение обняло меня сонного. Я погрузился в его движение.

Мы выехали на дорогу; было мрачно, серо, но достаточно светло; за кронами просыпавшихся деревьев виднелись розовые краски, пока ещё тусклые, но обещавшие прекрасную зарю. Мотор ревел, как тяжёлая гитара; Кампай повернул налево и проехал до поворота направо, повернул и туда, и перед нами открылся вид на широкое шоссе. Он начал увеличивать скорость; я испугался.

– Кажется, я хочу выйти из… – я пытался перекричать яростный стон двигателя.

– Слишком поздно! Мы в движении! Наблюдай, куда оно приведёт!